"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Грижа свернул за угол и остановился возле металлической лестницы, уходящей круто вверх.
— В них нет ничего примечательного, — ответил он. — Проку от этих карт немного — они слишком неточные. И потом, на втором ярусе все затоплено. Мы пришли. Мальчика и друга своего оставь тут. Ни к чему кнесу знать, кто у него в подземелье шастает.
С этими словами Грижа полез вверх по лестнице. Мария кивнула нам с Сашей, соглашаясь с решением опричника, и стала подниматься за ним следом. Где-то наверху лязгнула дверь, и вскоре все стихло.
— Вот такие пироги, малыш, — протянул Репей, усаживаясь прямо
— Держи, Игорек, — сказал он мне, протягивая саморазогревающуюся съедобную палку. — Припас для тебя.
Смущенно улыбнувшись пилоту, я взял вкуснятину и тут же переломил ее пополам. По рукам растеклось уже знакомое мне тепло, и, как только еда внутри палки нагрелась, я с удовольствием начал высасывать из нее вкусную жижу. Добравшись до середины, я остановился и протянул вторую половину Саше. Тот улыбнулся мне, поблагодарил и высосал остатки.
— Теперь понятно, почему Грижа в последнее время был с нами так покладист, — заметил пилот. — В нашем лице он видит союзников. Думаю, этот их дворцовый переворот нам на руку.
Увидев, что я не совсем понимаю, о чем именно он толкует, Саша рассказал мне очень интересную историю об эпохе дворцовых переворотов в их с Марией мире. Репей оказался очень искусным рассказчиком — даже истории Германа не казались мне такими интересными. Оказалось, что раньше в мире егерей уклад был похож на мир сотрапезников. Такие же правители, как кнес Владеймир, имели власть и управляли огромным количеством рабов. Правда, в отличие от нашей Пустоши, в Российской Империи (так Саша назвал свою страну) людей не ели. Били, унижали, нещадно эксплуатировали — это да, но каннибализм был под строжайшим запретом. За этим строго следили шаманы того времени, поклонявшиеся единому богу Иисусу Христу.
К слову, мне очень понравился этот бог егерей. Возможно, именно ему молился Герман в Пустоши, жарко обращаясь к своему идолу в поисках спасения. Бог этот был справедлив, и все его учение, по сути, сводилось лишь к одному догмату — каждый верующий в него человек должен был любить. Причем любовь верующего должна была распространяться как на самого бога, так и на всех окружающих людей. Абсолютно на всех — добрых, злых, бедных, богатых, умных, глупых. Тех, кто более других преуспевал в этом нелегком деле всеобщей любви, называли святыми. После их смерти егеря поклонялись им как равным самому богу. Я попросил подробнее рассказать Сашу про этого бога-человека, но его рассказ был прерван какими-то странными звуками.
Внезапно по стене, на которую мы опирались, пробежала волна дрожи. Саша замолчал, прислушиваясь, затем встал на ноги. Внутри стены мы услышали работу каких-то механизмов. Что-то зажужжало, затем завыло и, наконец, защелкало.
— Кажется, мы находимся прямо под электродуговой пушкой, — прокомментировал звуки пилот. — А ну-ка, отойди от стены, малыш.
Не успел я отойти подальше от вибрирующей сены, как по ушам ударил резкий высокий звук. Секунды три этот звук набирал силу, а затем откуда-то сверху раздался оглушительный треск. У меня зазвенело в голове. Репей же взял
— Начали палить из пушки! — прокричал мне пилот. — Видимо, там наверху началась осада.
Саша орал, перекрикивая очередной нарастающий вой, который так же, как и первый, сменился оглушительным треском.
— Видимо, кнес там уже в истерике, раз палит по своим же мирным жителям так остервенело.
К третьему выстрелу мы отошли от лестницы на достаточное расстояние, чтобы не глохнуть. Звон в ушах постепенно утих. Орудие произвело еще пару выстрелов, а потом откуда-то сверху до нас донесся глухой хлопок. По тоннелю пробежала волна вибрации, нам на голову осыпалось немного штукатурки. Затем глухой хлопок донесся до нас еще раз, затем еще и еще.
— Бомбить начали, — прокомментировал Саша происходящее.
С каждым новым хлопком стены вокруг нас содрогались все сильнее и сильнее. Наконец хлопки стали настолько громкими, а вибрация стен настолько интенсивной, что нас с Сашей стало засыпать мелкими камнями и крошкой. Свет в тоннеле начал мигать при каждом новом взрыве. Через несколько минут этого грозного шума весь пол был усыпан мусором из камней и пыли. Саша отвел меня еще дальше — мы почти вернулись к металлической двери, от которой пришли. Он посадил меня в дверной проем и сам уселся таким образом, чтобы закрыть меня.
Бомбежка продлилась недолго, я насчитал всего пятнадцать хлопков. А еще минут через пять в тоннеле послышались шаги. Из потемок на свет уцелевших ламп вышли Мария и Грижа.
— Быстро, уходим к «Ермаку», — скомандовала Мария на ходу. — Этот идиот даже не попытался провести переговоры!
В голосе Марии слышались нотки злости и раздражения. Мы вернулись в деревянный коридор, где дежурила стража, и быстро поднялись по полуразрушенной винтовой лестнице наверх. Уже перед самым выходом в крепость Мария остановила меня, взяла за руку и быстро произнесла:
— Игорь, слушай сюда внимательно! Чтобы ни произошло там, в крепости, чтобы ты ни увидел, как бы страшно тебе ни было, твоя задача — добежать до «Ермака». Ты меня понял?
Я испуганно закивал. Мария повторила:
— Чтобы ни произошло! Ты понял? Даже если нас с Сашей убьют… ты должен добежать до «Ермака»!
Глава 23
Бойня
После тускло освещенного подземелья глаза больно резануло ярким светом. Солнце только поднялось над Великой Пустошью и, казалось, сияло ярче сотен факелов. Я зажмурился, ослепнув на время. Вместо зрения о происходящем в крепости сообщали остальные чувства, вызывая во мне дикий, практически животный страх.
Первое, что я услышал, был грозный рык. Грубый, утробный рев какого-то исполинского зверя, поглощающий все мое внимание. Казалось, он доносился отовсюду, проникал в каждую пору, сотрясал все тело. По лицу пробежала волна жара. Я попытался было открыть глаза, чтобы оглядеться, но из-за яркого света, жара огня и какой-то едкой гари, повисшей в воздухе, перед ними была лишь сплошная пелена слез. Никогда не забуду, как рычит пожар.
Вероятно, великодушные боги пощадили тогда мое детское сознание, не дав разглядеть то, что увидели Мария и Саша Репей, выбравшись из бункера.