"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Она выдохнула и уставилась на Чарльза.
Золотые глаза.
У людей не бывает золотых глаз. А у нее вот есть.
– Маменька – человек сложный. И она не так уж плохо к тебе относится. Хотя, конечно…
– Предпочла бы кого-то другого?
– Да. Император дал согласие признать наш брак законным.
– А если бы не дал? – Милисента склонила голову на бок. – Что тогда?
– Ничего. Боги выше императора. А там – в смысле, на Западе, – Чарльз мотнул головой, – как-то особых разрешений не нужно.
– Начинаю жалеть, что он все-таки согласился, – проворчала Милисента и потянулась к недоеденной рыбе. Надо будет и вправду целителя позвать.
Какого-нибудь.
Да кого тут позовешь, кроме любезнейшего Шверинсона, который сейчас с Байни занят.
– И что дальше? – Милисента вздохнула, прежде чем сунуть кусок лосося в рот. – Если все вот так.
– Дальше мы справим тебе приличный гардероб. Дадим сообщение в газете. Устроим вечер, чтобы те, кто пожелает, могли познакомиться с тобой.
– Мне это уже не нравится.
– Далее последует представление ко двору. Все-таки ты леди Диксон.
– Совсем не нравится.
– Вот, в принципе, и все. Дальше по желанию. Обычно леди участвуют в светской жизни. Вечера, ассамблеи, балы. Но если не хочешь, то никто тебя не заставит.
Милисента поглядела недоверчиво.
– А что за аукцион? – Чарльзу почему-то было неловко. Будто его на вранье поймали. Но ведь и вправду не обязательно посещать балы. И может, ей даже понравится. Августе ведь нравилось. И маменьке. И… – Тот, на котором побывал твой брат.
– Да… – Она почесала ухо. – Знаю я не так чтобы много. Эдди не болтливый, когда оно работы касается. Просто накипело у него. Сказал, что собрались богатые придурки редкости торговать. Что выставляли там картину какую-то, за которую сорок тысяч золотом отвалили. И еще артефакты. Если бы только их, он бы и молчал. Но еще людей продавали. Да… Так вот. Там с чеками возиться никто не станет. Золота с собою тоже много не повезешь. И порой продавали за камни. Или за вещицы какие, из числа особых. Оценщик имелся, который сумму говорил. А еще дозволялось устроить свой аукцион. Развлечение, стало быть.
– Спасибо, – сказал Чарльз вполне искренне.
– Да не за что… там все хреново закончилось. Дракой вроде. И клиента пришлось вытаскивать. Эдди потом сказал, что было искушение под шумок ему шею свернуть. Ну да братец мой, коли слово дал, сдержит. Так вот, девчонка из хорошего рода. Чистая. С даром. Торговаться будут крепко.
И золота действительно много не утащишь.
– Орвудам сказал? – уточнила Милисента.
– Нет пока.
– Скажи. Авось чего-нибудь этакого сыщется, чтоб предложить. Ну и Эдди… все-таки втроем пойдем.
– Нет!
– Чарли, – жена посмотрела на него с укоризной, – вот ты погляди: привез меня, бросил одну. Где шлялся? Одним богам ведомо,
Милисента вздохнула и добавила:
– А мне давно уже кого-нибудь убить охота.
Стало и вправду неловко. Будто он, Чарльз, отказывает супруге в маленьких радостях.
Эдди вернулся к себе.
Вымок.
Мерзкий город. И дождь мерзкий. Такие осенью идут, что и не дождь даже, а взвесь водяная, зыбкая. И этой зыбью дышишь, глотаешь, отчего во рту поселяется мерзкий привкус.
Серое все вокруг.
Каменное.
И камень этот давит, давит, того и гляди обрушится, погребет под собою. Впрочем, если подумать, то Город Мастеров мало от здешнего по виду отличается. Но там оно как-то полегче было, что ли? А тут…
Он выругался, когда нога, ступив на землю, в эту самую землю провалилась. Желто-зеленая река, больная, как и все тут, подмыла берега. Дно старой лодки, которую удалось сторговать за пару монет, пропускало воду. И Эдди вычерпывал ее, да только без толку.
Сапоги промокли.
Не сразу, конечно, но промокли. А теперь вот и грязь их облепила. Вода пропитала куртку, стекая с нее тонкими струйками. И вид у Эдди стал вовсе неблагонадежным, а потому на перекрестке за ним увязался полисмен. И шел до самого отеля.
Дерьмо.
Все дерьмо… и новости не лучше.
По ступеням Эдди поднимался бегом, оставляя на мокрой красной дорожке куски грязи. И преисполненный праведного возмущения взгляд швейцара долго жег спину.
Ничего.
Не прожег.
Очередной даме, которая изобразила ужас, Эдди подарил широкую улыбку, и ужас стал непритворным. Злость – плохой советчик. Но сейчас справиться с собой не выходило.
Подняться.
Раздеться.
Выставить сапоги за дверь. Стянуть мокрую рубашку… Одежды у него немного, и матушка намекала, что Эдди стоит заняться гардеробом.
Потом.
Вытереться.
Он с тоской подумал о ванне, от которой не отказался бы. Но… тоже потом.
Эдди натянул рубашку, слабо пахнущую пустыней. Скомканную мокрую одежду отправил в угол. Огляделся. Сел.
Место не самое лучшее. Что-то не так с этим городом. Неправильно. Пальцы коснулись костяной дудки… и отложили в сторону.
Слишком… опасно?
Пожалуй.
А еще страшно. Тогда-то у него получилось, но это случайность, не более. Стечение обстоятельств. Шаман из него по-прежнему никакой, кто бы что себе ни думал. А стало быть, опасно.
Да и есть способ проще.
Свечи.
Их Эдди лично выбирал в лавке. Еще пытались подсунуть мешаные со свиным жиром, а то и вовсе слепленные из старых огарков. Нет, ему восковые надобны. Самые лучшие.