"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Попробовал струны, покрутил пару колков. Третий сорт ещё не брак. Но, скорее, четвёртый. Зато пальцы слушаются хорошо. Гриф гитары им привычный.
— Слова Редьярда Киплинга. «Дорога на Мандалай».
Save me from drowning in the sea Beat me up on the beach What a lovely holiday, There's nothing funny left to say… [2]На самом деле, песню The Road to Mandalay написал и исполнил Роби Уильямс. Точнее — напишет и исполнит через сколько-то лет, Егору приходилось выступать с кавером. Но к чему такие подробности? Девочкам нравилось!
2
Спаси меня в море и приведи в чувство на пляже. Какой прекрасный выходной, ничего не скажешь (приблизительный перевод с английского автора).
Студентки начали бурно обсуждать, у кого из них знакомые фарцовщики, спекулирующие пластинками, чтоб заказать диск Дина Рида вскладчину. Или хотя бы переписать его на магнитофонную ленту. Егор постарался скрыть досаду. Музыкальные спекулянты — люди разбирающиеся, они мигом смекнут, что это никакой не Дин Рид, не Демис Руссос и даже не Карел Гот, разрешённые в СССР. По крайней мере, их песни изредка звучали из радиоточки.
Марыля вдруг соскочила на другую волну.
— Дзеўкі! А давайте споём Егору нашу, душевную.
— Ты уверена? — засомневалась Ядвига, но та уже отобрала гитару и ударила по струнам.
— Полонез Огинского «Прощание с Родиной». Вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» [3] и женский квартет комнаты 404.
Девушки начали очень лирически, нежно:
Сонца праменьне стужкай вузкай Ператкала помны вечар. Край бацькоўскi, край мой беларускi, Я табе кажу на разьвiтаньне: «Да спатканьня, да сустрэчы». [4]3
В версии «Песняров» слова другие. Написавших эту версию текста автор не знает.
4
(перевод с белорусского автора).
Потом голоса окрепли, лица приобрели торжественно-напряжённое выражение, все четверо встали и отчеканили:
Воi прагнуць волi, Воля — сьвет i доля. Бронi звон ды конi, Конi — клiч «Пагонi». Крочым з багны ночы, З ночы шлях прарочы [5] .Егор понял не всё, но уловил главное и постарался не выдать изумления. В 2020 году он читал, что в Белоруссии прогремели массовые выступления против их президента, жёстко подавленные. Они как раз проходили под знаменем «Пагони». Неужели корни протеста росли так глубоко — из советских времён?
5
— приблизительный перевод с белорусского автора.
Ему-то всё равно, пусть КГБ волнуется за «ошибку 404», как на экране компьютера.
После «Полонеза Огинского» что-то другое исполнять было бы неуместно. По чашке чая — и можно расходиться. Он сказал спасибо и ретировался, даже не представлявший, какие там разгорелись страсти, когда единственный парень на четверых спустился на свой этаж.
— Варвара! Он — твой? — в лоб спросила Настя.
— Не совсем… Предложил провести вечер, я пригласила к нам, как бы по дружески. Я же не знала, что ты первым делом попытаешься его увести.
— Не ссорьтесь, — встряла Марыля. — Его неудавшийся роман с Танькой Серебряковой с четвёртого курса юрфака ещё не кончился. Все слышали? Они с агитбригадой выступали в медицинском, Татьяна пела, Егор играл на гитаре. Потом у них сценка была, Егор должен был сказать по сценарию: любить — так королеву. Он в микрофон ей и говорит: Татьяна, ты — королева красоты и моего сердца, выходи за меня замуж. А она его послала дальше, тоже в микрофон. Сделали вид, что так и было задумано, но весь универ хохотал, и мед — тоже.
— Я слышала в другой версии, но суть та же, — согласилась Настя. — И что? Рабочий вариант. Парень, посланный в дупу, свободен и нуждается в утешении. Спорим, я — лучшая утешательница?
Дискуссию, кому лучше других удастся возделать эту ниву, прервал визит сокурсницы из соседней комнаты.
— Девчонки! Вы снова «Погоню» орали?
— Варя кавалера привела, — ответила Ядвига.
— И вы постарались… А это был Егор Евстигнеев с юрфака? Видела его на коридоре.
— Он. И что? — подбоченилась Настя, подозревая, что на призового жеребца с минским распределением появилась новая и нежеланная претендентка.
— Он же стукач! Всех в комитет комсомола закладывает. С ним сокурсники жить не хотят, к нему молодняк подселяют. «Голос Америки» ещё не предлагали ему вместе послушать? Какие же вы дуры…
Когда она ушла, в комнате на минуту повисла тишина, нарушаемая только лёгким гудением из утробы телевизора, работавшего с выключенным звуком. Показывали хронику года и самые важные события, например — вручение Брежневым очередной награды болгарскому коммунисту Тодору Живкову.
— Всех не выгонят, — резюмировала Ядвига. — Максимум, ввалят по строгачу по комсомольской линии. Всё равно дадут диплом и отправят по деревням, там работать некому. Зато будем знать, кто постарался вложить. Выше нос, подруги! У меня ещё двести грамм деревенской самогонки сохранилось. На Новый год берегла, но сейчас — самое время. Варя! Запри дверь на ключ.
День выдался сонным. Выезд случился всего один, Вася-Трамвай подтвердил высокую квалификацию профессионала, уболтав пострадавшую не писать заявление о мелкой краже, дабы не грузить уголовный розыск лишней работой. Естественно, клятвенно пообещал порваться от усердия в поисках сумки, исчезнувшей из гардероба столовой Минского часового завода.
Когда возвращались пешком, а столовка на Толбухина находилась в шаговой доступности, Василий торжественно поднял палец и заявил:
— Уголовный розыск — ведущая служба советской милиции. Служба раскрытия и укрытия преступлений.
Второпях покидая место происшествия, потому что бывшая сумковладелица в любой миг могла передумать и закричать вслед «стойте, я всё же напишу заявление», Лёха с напарником не обратили внимания на суету, охватившую первый этаж столовки. Оказалось — зря. Там происходило нечто любопытное.
О том поведал Папаныч, собравшийся домой довольно рано, где-то в половине седьмого вечера. Он заглянул в кабинет к дежурившим операм. По его битой жизнью и перчатками физиономии было очевидно — начальника распирает.