"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19

Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Не бойся, лейтенант. Я слежу за порядком. «Счастье» под моей защитой. Отвечаю.

Когда его высокая, чуть сутулая фигура скрылась в дали коридора по направлению к выходу, лейтенант метнулся обратно в розыск.

— Пацаны! Вы обалдели. Нестроев — смотрящий! Поставлен ворами в законе.

— Гонишь, — засомневался Лёха.

— Он сам признался. Другое странно, у вас есть осведомители в уголовной среде. И вы не знаете, что на районе сменился смотрящий? Пинкертоны хреновы! Зато выяснили, где прописался.

— А что ты дёргаешься? — хмыкнул Вася. — Смотрящий не совершает преступлений.

Он вроде координатора.

— Работает не на отдельную преступную группу, а на весь уголовный мир Минска. Чтоб им вкусно елось, безопасно спалось и успешно грабилось. Класс. Уже сообщил, что моя будущая жена работает на его, нахрен, «подведомственной территории», показал осведомлённость. Чтоб меня прессовать через Элю. Короче. Я еду в Заводской РОВД — поднимать октябрьское дело об угонах. Или вам не стоило говорить, тут же сольёте информацию криминалу?

Он сердито хлопнул дверью.

В Заводском райотделе, по сравнению с которым Первомайский — настоящий дворец, сыщики приняли Егора довольно радушно. Мало того, что следователь первым делом заглянул в розыск, что само по себе уважительно, но и настроен был делово. Если раскроет, то заодно и заводские эпизоды, тем самым улучшив к Новому году статистику по их району.

Уголовные дела были возбуждены как угон, а не хищение автотранспорта, по этой же мягкой статье были приостановлены в связи с неустановлением личности преступников. Не объединены производством. Следов — мизер. Версии самые расплывчатые.

Пожилой опер, год до пенсии, заместитель начальника розыска, даже разоткровенничался:

— Там секция мотоспортивная. Тренер кое-что толковое рассказал.

— Что?

— Не могу поделиться, не обижайся, лейтенант. На протокол допроса он не хотел говорить. А что негласно — то секретно.

— У меня допуск к секретности ровно такой, как у вас, — возразил Егор, прекрасно понимая бесполезность аргумента.

— Допуск — да. А службы разные.

х х х

Сазонов, услышав по телефону про развитие «дела века» с угоном бежевой «волги», приказал подъехать немедленно. Так как Егор разъезжал на собственной машине и потратил бы намного больше времени, катаясь на троллейбусе подобно обычному следователю, счёл правильным заехать к «старшему брату» до конца рабочего дня.

— Ты выяснил, за сколько Урюпин выкупил машину на совминовской автобазе? — кинул полковник, едва тот переступил его кабинет.

— Пока нет, но получается ещё более интересный расклад. Его сокровище разбито в дым, живого места нет, но его уже погрузили на грузовичок и оттарабанили на ту же автобазу. Ремонта на большую сумму, чем официальная цена «волги» для госорганизаций. Наши сыщики делают ставки: сдерут с него рублей пятьсот или по-божески — две сотни?

— Егор! Это очень важно. Вплоть до того, что сам прокатись на базу, сделай выемку документов на продажу авто и калькуляции на ремонт. Не ограничивайся официальным запросом. Вижу, не совсем понимаешь. Да, мы сами можем. Но я не хочу привлекать внимания заранее. Компромат с машиной — не единственный, зато чётко выражающийся в цифрах причинённого государству ущерба. У тебя есть фото до её ремонта?

— Если эксперт не запорол плёнку, то много.

Сазонов даже

не предложил присесть, лейтенант сам опустился на стул около начальственного стола.

— У тебя что-то ещё?

— Да. КГБ отслеживает профессиональную организованную преступность в столице? Устойчивые криминальные организации?

— Рапортует об отсутствии оргпреступности, — осторожно ответил полковник. — У тебя другие сведения?

— Пока только один факт.

Сазонов с минуту переваривал услышанное про Нестроева. Записал его данные.

— То есть у нас расползается та же зараза, что по Москве, по России в целом, по Кавказу… Запущу твоего смотрящего в разработку. Запрошу, что о нём известно в РСФСР. М-да… Неприятный сюрприз на Новый год. Но своевременный. Если меня клюнут, скажу: в курсе, работаем, держим под контролем. Хуже, если бы о смотрящем пришла информация наверх и не от своего человека. Черкни рапорт, кстати.

Егор потянулся за листом бумаги.

— Напишу. Но Минск — большой. Что-то мне говорит, коллег у Нестроева несколько. Вызнать бы, где и когда у них сходняк… Но это — оперативная работа, я — следователь.

— У меня ты — оперативный работник. Хоть нештатный, но лучше некоторых, кто на окладе. Впрочем, ты сам видел. Жаль, Волобуева угробил, сейчас бы тот уже укреплял кадры комсомола.

— Виноват. Исправлюсь, — ухмыльнулся лейтенант.

— Загляни, кстати, к Аркадию. В пятницу концерт «Песняров» во Дворце спорта. Твое участие не помешает.

— Выступить не смогу, Виктор Васильевич! Я же с мулявинскими с сентября не репетировал. Так, забегал пару раз на рюмочку кофе…

— Партия сказала надо, все ответили «есть». Ты — тоже. Если Сахарец захочет поставить на какое-то дежурство, ссылайся на меня.

— Я с пятничного дежурства, потом четверговое, за ним будет законный свободный вечер, — вздохнул Егор. — Каждый день на ремень — даже по ментовским меркам считается свинством. Но бывает.

Разумеется, первым делом он вытряс из Аркадия четыре пригласительных, заявив, что иначе не получит увольнительную от супруги. Тот, видимо, очень нуждался в егоровом участии, покочевряжился, потом согласился.

— Когда будут исполнять «Лес, русский лес» и «Комбат», те, что ты подогнал Мулявину в репертуар, станешь с ритм-гитарой на второй план. Мне нужно, чтоб их постоянный гитарист был на время свободен. Это как раз предпоследняя и последняя песни в первом отделении.

Кивнув, Егор потянулся к телефону.

— Дорогая! Помнишь, ты говорила, что любишь, когда муж принимает за тебя решения? Да, именно тот случай. В пятницу идёшь на концерт «Песняров». Да, немного другой репертуар, тебе понравится. Бери Валентину с мужем, пусть старшую дочь возьмут, им тоже полезно развеяться. Нет, сами большие мальчики и девочки, справитесь. У меня операция. Буду на сцене, с гитарой. Нет, в гитаре не будет вмонтирован пулемёт, она — просто гитара. Дарлинг! Возражения не принимаю. Сходить на «Песняров» — круто, но когда один из «Песняров» — твой муж, и он кривляется на сцене, это хипово втройне. Расскажешь девушкам, весть твой промторг умрёт от зависти. Чмоки! — положив трубку, он облегчённо сообщил: — Убедил. Всё же агенту 007 проще неженатому.