"Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Скука стала настоящим проклятьем для маротов. Им быстро все надоедало. Они попросили местного кузнеца сковать им золотые браслеты прямо на их запястьях и щиколотках. Страшные ожоги и переломы были исцелены Лазаром, который высказал свое волнение относительно их новых забав. Собственная боль пробудила в героях интерес к пыткам с использованием животных и даже монстров. Несколько клеток с белыми харунчиками открывалось в конце званого вечера и количество «избранных», возвратившихся обратно домой, сокращалось до нуля. В дни плохого настроения Шестая и Восьмой сразу убивали людей и меланхолично лежали в их крови. Дроши любил
Любовь героев вышла уже за грани человеческого понимания. Они стали напиваться кровью, смешивая ее с вином. При этом вели светские беседы, споря чья же кровь была вкусней. Мароты приводили безумные аргументы и строили такие же теории: у голубоглазых мужчин слаще, чем у женщин, а у зеленоглазых наоборот, кареглазые нечто среднее.
Прошли года, а насыщение все не приходило. В итоге их жажда нового привела к Первому, который был живее всех живых, несмотря на легенду о его героической гибели.
— Зачем вы пришли? — промолвил бледный человек с ледяного трона.
— Нам сказали, ты можешь помочь нам в обретении нового, — блаженно произнес Дроши.
— Мы хотим новую сладость, утолить голод души, почувствовать снова радость, — вдохновленно пропела Фолши.
Шестая и Восьмой смотрели друг другу в глаза, отражая в них свои пороки.
— Это ваши желания? — поднялся на ноги Первый.
— Да, — в унисон сказали мароты.
— Тогда моим даром для вас станет вечный покой.
Бледный человек прикоснулся к народным героям и тех поглотили объятия льда. Они застыли подобно скульптуре. Прекрасной скульптуре возлюбленных, чьи желания навсегда остались запечатлены в их карих глазах.
Ревность
Нож блестел. Он был остр и смертоносен, также, как взгляд зеленых глаз, отражающийся на его лезвии. Темные кудри до ушей, обрамляющее узкое бледное лицо, острый ястребиный нос — Хайвоса можно было назвать красивым, если бы он держал свои эмоции под контролем, а не демонстрировал их в виде жутких гримас.
Он достал из кармана точильный камень, размером с ладонь, и с нечеловеческой скоростью начал тереть об него нож. Заточка заняла буквально один удар сердца, после чего Четвертый сдул каменную крошку и вернул оружие в чехол пояса. Аналогичной участи подверглись и другие ножи, число которых было чересчур велико даже для любителей данного вида холодной стали. Подобное занятие было вовсе необязательно, для героя оно имело медитативное свойство. К сожалению, сегодня это никак не помогало ему успокоиться.
— Проклятый айдонианец, как он увернулся? Неужели правду говорят об их невероятном везении? — злостно проговаривал каждое слово Четвертый.
Хайвосу хотелось кого-нибудь убить. Конечно, лучше бы было лишить жизни одного конкретного человека, но тогда ему пришлось бы столкнуться с неприятными последствиями. Герой очень нуждался в высвобождении своей ярости и его любимая, его самая большая ценность в жизни, будто услышала страдания Четвертого.
— Один житель Аринси видел в их местном лесу белых харунчиков. Разберешься?
В серых глазах рыжеволосой царицы не было того обожания, которое представлял себе Хайвос.
— Разумеется, Крулл. Я
Черный конь своенравный и дерзкий, как его хозяин, покинул стойло замка Найдеши с героем на спине. Животных Хайвос не щадил, поэтому, как только город остался позади, он пустил своего коня в галоп, и дотронулся рукой с татуировкой, которая изображала две извивающиеся между собой черные стрелы, до своего жеребца. Тот ускорился так, что превратился в смазанное пятно. Благодаря этому герой в этот же день прибыл в Аринси, но конь умер от истощения.
Жители пришли в благоговейный восторг из-за того, что явился сам Четвертый для решения их проблемы. Один из стражей города был удостоен чести проводить Хайвоса в то место, где последний раз видели харунчиков. Молодой паренек, еще совсем мальчишка, шел впереди, постоянно поправляя спадающий на глаза шлем.
— Твое имя? — в голосе героя слышалось, слабо прикрытое любезностью, нетерпение.
— Флиц, великий Четвертый!
Искреннее преклонение перед героями совсем не трогало сердце Хайвоса. Его могла всколыхнуть лишь Крулл.
— И так, Флиц, хочешь помочь герою?
Глаза стража загорелись фанатичным пламенем.
— Я сделаю все, что попросите, великий Четвертый!
— Отлично. Вылавливать этих тварей в лесу будет проблематично, поэтому мы устроим им засаду. Ты будешь приманкой, а я сделаю все остальное.
Опасная роль в этом плане ничуть не смутила Флица. Ему нечего было бояться рядом с Хайвосом. Они нашли подходящее место с большим поваленным деревом. Герой бросил стражу мешок с сырыми кусками мяса и приказал разжечь костер. Пламя с радостью приняло в себя мертвую плоть, после чего ветер начал разносить приятный запах по лесу.
— А теперь пошуми, — сказал сидящий на земле герой, облокотившись спиной о поваленное дерево.
Флиц снял с головы надоедливый шлем и принялся барабанить им по стволу. Долго ждать не пришлось. Шум приближающихся монстров, заставил паренька застыть на месте. На горизонте показалась белая линия, которая пушистой волной стремительно надвигалась в их сторону. Щелканье зубов харунчиков вскоре достигло их ушей.
— Прячься за дерево.
Флиц освободился от оцепенения и тут же воспользовался советом героя, а тот, в свою очередь, даже не стал подниматься на ноги. Четвертый достал левой рукой с татуировкой из пояса на ноге маленький метательный нож, и легким движением пальцев метнул его в толпу монстров. Раздался оглушительный свист, который породил следом за собой кровавую борозду. Она разделила волну харунчиков на две. Затем еще три ножа покинули свои чехлы. Пять, девять, тринадцать. Волны превратились в реки, а те в тоненькие ручьи. Пушистые зубастики начали замедляться, ощущая серьезные потери в своих рядах. Они объединились в одну маленькую шеренгу, чтобы снова вернуть себе воинствующий настрой. Харунчики уже почти достигли героя, как он вдруг исчез и появился за поваленным деревом. Коснувшись его левой рукой, ствол тоже пропал. Словно штормовой ветер, вперед промчалось облако из крови пуха и щепок. Все это зрелище сопровождалось таким же грандиозным грохотом. Флиц шлепнулся на задницу, зажав свои уши, чтобы не оглохнуть. Когда в лес снова вернулся покой, Четвертый критически осмотрел учиненное им кровавое побоище.