"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Итальянец, выслушав перевод моего персонального телохранителя и толмача, лишь любезно улыбнулся – после чего с готовностью посторонился, сделав приглашающий жест рукой.
– Фрязь говорит, что будет рад угостить путников с дороги, и приглашает в менее шумную часть таверны, где трапезничают не простые вои, а торговые гости.
– Ответь ему, что мы благодарим за приглашение, однако же, повторюсь, желаем пока лишь только поесть, не обсуждая торговые дела.
Парой мгновений спустя Марко с готовностью закивал, вновь сделав приглашающий жест рукой:
– Фрязь говорит, что
Ну, раз так…
– Хорошо. Веди!
Итальянец с радушной, но какой-то неестественной, я бы сказал, просто дежурной улыбкой провел нас в дальний конец залы. И ведь скорее всего, лишь присутствие купца позволило избежать нам драки с матросней… Наконец, наш новый знакомый предложил подняться наверх по незамеченной мной ранее лестнице, скрывающейся в дальнем от входа углу – поднявшись по которой, мы оказались на втором этаже, где также стоят столы. Сидящая за ними публика выглядит куда как чище и опрятнее, а за каждым столом горит по толстой восковой свече… Как видно, «вип-зал» для своих, располагающийся отдельно от гостевых комнат, вход к которым с противоположной стороны таверны.
– Ну что же, неплохо…
Я благодарно кивнул купцу, после чего проследовал со товарищами к одному из пустующих в углу столов – в то время как Марко, стерев дежурную улыбку с лица, уже погнал в нашу сторону местного служку, безусого парня лет четырнадцати. Последний же, приблизившись к нашему столу, бойко заговорил на татарском – и Алексей с усмешкой перевел:
– Рыбу предлагает. Копченую осетрину, визигу, черную икру…
При упоминании о рыбе безмолвствующий до того Андрей невесело хмыкнул – в целом передав наш общий настрой:
– Скажи, что на рыбу после плавания мы просто не можем смотреть. Мяса хотим – и быстро! И горячего, и хлеба – да свежего хлеба!
Алексей перевел – и служка тотчас ответил.
– Говорит, что есть колбаса татарская, кровяная, и колбаса конская, кази называется. Также есть горячая каша; еще предложил сыр и вино.
– Понятно. Вина не нужно, но если есть квас или взвар какой, или греческая вода фруктовая, пусть также подадут. Сыр с удовольствием оценим.
Служка, приняв заказ, удалился от стола, а я обратился к Миколе, с неудовольствием посмотрев тому прямо в карие глаза:
– Слышишь, казаче, ты куда нас привел?! Если бы не этот Марко, мы бы уже наверняка рубились с фрязями!
Но Микола лишь виновато развел руками:
– Простите, братцы, сам не знал, что сегодня так шумно и бойко будет. Мы-то в таверне не частые гости, да все больше днем бываем – а днем половина столов свободны, и здесь не так шумно и хмельно… И потом, если бы не генуэзец, мы бы здесь и не остались, верно?
Я вынужденно согласился с казаком – в то время как последний, чуть наклонившись в мою сторону, негромко добавил:
– Учить купца торговым делам я не стану, а все же Марко этот вовсе не городской нобиль. Он хорошую цену вряд ли сможет предложить, зато потом перепродаст мех втридорога! И за нашу трапезу он заплатит немного – а вот коли вы уступите ему куньи шкурки за предложенное им серебро, то после Марко озолотится на перепродаже…
– Да понятно это все…
Казак, однако, лишь смущенно покачал головой:
– Давно уже сюда купцы с Руси не приходили, да и далек я от торговли мехами. Скажу лишь, что ты правильно решил продавать их на торге – так хотя бы услышишь все предложения от фрязей, а там и определишься по цене…
Я согласно кивнул, про себя подумав, что на торг завтра отправлю Славку – одного из помощников нашего кормчего, немного сведущего и в делах торговых. У парня ясная голова, грамоте и счету он обучен – а значит, уж как-нибудь сумеет определиться с продажей куниц!
Ну и потом, сколько бы он ни выручил и как бы ни прогадал – все одно это лишь прикрытие, наша легенда…
Между тем служка уже вернулся, неся служащий ему подносом короб с едой. Два круга колбасы, один из которых буквально пугает черным цветом, круг пахучего белого сыра (наверняка овечьего – причем его довольно резкий запах я услышал на приближении к столу!), четыре глубокие глиняные миски (грубой лепки, без всякой росписи) с какой-то кашей да кувшин с неизвестным напитком… И круг пшеничного, ароматно пахнущего свежей выпечкой хлеба – еще теплого, с хрустящей корочкой! Плюс «комплимент от шефа» – пара головок репчатого лука и несколько зубчиков уже очищенного чеснока…
Услужливо разложив блюда на столе, «официант» поспешно удалился, а сидящий неподалеку Марко с учтивой улыбкой поднял кружку: мол, пью в вашу честь. Вернув купцу поклон, я коротко помолился, по обыкновению русичей освятив еду – после чего решительно придвинул себе миску с кашей и кувшин с неизвестным напитком, разлив его по кружкам присутствующих. Наконец, попробовав его, с легким и приятным удивлением отметил:
– Яблочный взвар… Да сладкий, не иначе с сахаром?!
Да, в Тане переплелись кухни со всех сторон света – ну, прилегающих земель так точно. Допустим, «фруктовая вода», под классификацию которой попадают и соки, и морсы, и компоты, весьма популярна у ромеев, чье влияние здесь, в северном Причерноморье и даже Приазовье, все еще достаточно сильно. Вон, в соседнем Крыму по-прежнему существует готско-греческое княжество Феодоро, а над Святой Софией в Константинополе все еще возвышается православный крест. Да и на Малоазитском побережье Черного моря раскинулось Трапезундское царство… Все эти осколки некогда могучей империи ромеев хоть и обречены – но пока еще не пали под натиском османов.
С другой стороны, русичам – в том числе и казакам – известны взвары, аналог компотов. Жаль только, что кваса здесь не подают… А вот предложенная нам колбаса – и кровяная, и конская казы – это уже блюда степняков.
Хлеб – он где угодно хлеб, но главная фишка принесенного нам каравая (ну, помимо свежести) заключается в том, что он пшеничный. Не ржаной со всякими примесями, а вот именно благородный пшеничный! Впрочем, здешние места еще в античность были этакой житницей Греции – и пшеницу в регионе выращивают посейчас, в товарных масштабах поставляя на Балканы и даже в Италию пшеничную муку (да-да, теперь уже муку, вспомним о мельницах).