"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Аот-вот…
Это они и хотят от тебя услышать. Про инвертор, блок управления… можешь к ним съездить?
— Да, пожалуйста. А может лучше они ко мне пусть приедут? Если им надо, пусть они и приезжают. Мне-то точно они не нужны.
Следователь покачал головой и сделал недовольное лицо.
— Совсем ты, Евгений, не уважаешь наших учёных.
Я непонимающе заморгал на него глазами и пожав плечами сказал:
— А почему я их должен уважать? Я их и не знаю вовсе. За что мне их уважать? Что они сделали, чтобы их можно было
Тот вздрогнул и вжал голову в плечи. Потом он выдал какой-то хрип. Откашлялся и сказал:
— Не знаю я ничего, Женёк. Вот упакуют меня сейчас, и я точно знаю, что упакуют ни за что. А если упакуют в холодную, то знаю, что жить мне тогда осталось шиш да маленько. Вот это я знаю точно…
Он затих, а я посмотрел на следователя.
— А вы говорите — уважение… Какое у меня будет уважение к вам и к вашим профессорам, когда вы моего отца в тюрьму посадите. Ни за что… Вы же сами знаете, что никакого закона он не нарушал и ничего не расхищал, а взяли вы его, только чтобы меня запугать, и чтобы со мной «говорить» было можно. Вы вот сейчас спокойно разговариваете со мной, с ребёнком, у которого вы отца сейчас заберёте и хотите, чтобы я с вами нормально разговаривал и даже может быть уважал. А за что вас уважать?
Я говорил это так спокойно, что у меня у самого по коже пробежал мороз. А на следователя смотреть было страшно, так он побелел. Не ожидал он от меня такой «подлянки». Хе-хе-хе…
Глава 11
— Кхе-кхе, — как нельзя вовремя раздался кашель одного из «рабочих». — Пройдите сюда, товарищ следователь. Тут кое-что интересное нашли.
Следователь окинул меня хмурым взглядом и, посмотрев на позвавшего его «рабочего», тяжело поднялся из-за стола и прошёл в «тайную» комнату. Его не было «с нами» почти ровно двадцать семь минут и я понял, что они нашли спуск на первый этаж.
— Ну, наконец-то, — мысленно выдохнул я. — Зря я, что ли, сдвигал рояль и сегодня ножками стула ёрзал по вспученному паркету и смотрел, за что они там цепляются, привлекая внимание «рабочих» и следователя?
— Про люк в подвал и лестницу кто-нибудь из вас знал? — спросил следователь, устало садясь за стол и смотря мне в глаза.
— Я ни про какой подвал не знаю, — сказал я. — И ни про какую лестницу.
— Ты полы в комнате мыл?
— Я. Много там пыли было. Я сверху сначала убирал. Потом пылесосил, а уже потом мыл. Пять вёдер поменял.
— И люк не видел? — хмыкнул следователь.
— Где? В потолке? Тьфу! Какой потолок?! Про подвал же речь! Нет! Не видел я в полу люка.
Я, действительно, так много мусора на полу собрал и так мыл, что тонкая щель ею забилась и контрастировала с паркетной «ёлочкой». Зато было видно, что люк долго никто не вскрывал.
— Какой подвал? — подал голос Семёныч. — У нас же второй
— А пойдёмте, посмотрим, «какой подвал», — предложил следователь.
Я подскочил, демонстрируя мальчишеский интерес. Семёныч встал со стула задумчиво, тяжело и с неохотой.
Люк в комнате квадратно зиял, приглашая вниз. Мы спустились по чугунной лестнице. Семёныч напряжённо и непонимающе хмурился, играя недоумение. Играл, на мой взгляд, бездарно. Его, что, серьёзно «прибила» угроза «посадки»? Странно. Мне раньше думалось, что такие люди должны быть постоянно готовы «присесть». Как Павел Судоплатов, например, или Старинов…
Я искренне веселился, потому что моя уловка сработала, и пытался посмотреть на всё, что я видел раньше, другим взглядом.
— Какой же это подвал? Это первый этаж. Магазинные полки… Склад, наверное, — высказал предположение Семёныч. — Вон и дверь… Только она…
Семёныч оглянулся, мысленно определяясь по сторонам света.
— Только она во двор, почему-то уходит, — неуверенно продолжил «размышлять» Семёныч.
Вот сейчас я ему, как режиссёр всего происходящего, поверил. Молодец, Семёныч! Хорошо сымпровизировал. Мы же не репетировали с ним. И после того случая тут больше ни разу не был.
— Это, как раз, и есть спуск в подвал, — сказал следователь. — Что в том подвале, товарищи?
— О! Не граждане, — заметил я мысленно. — Уже прогресс.
— Не уж-то клад? — спросил я постепенно наполняясь норадреналином и даже немного подпрыгивая от «нетерпения». — Пойдёмте, посмотрим?
— То есть, вы хотите сказать, что ни к этому помещению, ни к тому, что в подвале, вы никакого отношения не имеете?
— Не имеем, — пробубнил Семёныч.
— А вдруг там сокровища?! — воскликнул я. — Сейчас скажем, что не имеем, и всё! Тю-тю! Чёрт!
Я с ожесточением ударил ногой в стеллаж.
— Что такое?! — участливо спросил меня следователь.
— Ведь если там сокровища, а мы их не находили, они же все государству уйдут? И нам никаких двадцати процентов не «обломится»?
Следователь с интересом посмотрел на меня.
— Странно, что об этом говоришь ты, а не Евгений Семёнович.
— Так, обломится или нет? — повторил вопрос я, внешне «зверея».
— Если не ваше, то не «обломится». Если вы нашли, то вам полагается, ты правильно сказал, до двадцати процентов. Смотря какой клад. Ну… Ваш клад, или нет? — усмехнулся следователь.
— А там клад? — спросил Семёныч.
— Сначала вы скажите, что там лежит и кто это нашёл?
Я смотрел на цепочку следов, оставленных в пыли следователем и «рабочими» и мысленно себе аплодировал. Они уже, балбесы, затоптали то, что у меня не удалось засыпать потолочной пылью, которую я, как художник, собирал по всему подвалу и первому этажу, засыпая свои следы.
— Да, хрен его знает, что там лежит!? — недовольно ругнулся Семёныч.
— Золото-бриллианты! — выкрикнул я. — Пять мешков.