"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Да ладно тебе, успеешь ещё, - я хлопнул его по плечу. Раньше никогда бы себе этого не позволил, он все-таки учителем был, а сейчас, после того, как под моим началом рать собралась, мы совсем иначе общаться стали.
– Вот вернём мои земли, подарю тебе деревеньку, дядька Игнат, так и назовём её - Игнатьевка. Найдёшь бабу себе, да заживёшь спокойной жизнью.
– Ага, как же, - поддержал он мой тон.
– Знаю я вас, молодых, наделаете делов без стариковского-то пригляда.
Вместе мы вышли на улицу. Двор харчевни действительно оказался забит почти битком. Здесь собрались
Двигался он любо дорого было поглядеть: плавно, но в нужные моменты становился резким и стремительным. Меч в руках его порхал, будто невесомый и, казалось, будто он одновременно находился в тысяче мест сразу.
– Эй, княжич!
– крикнул он мне, тут же скользнул вдоль клинка одного из своих холопов и плашмя хлестнул его по предплечью.
– Давай с нами веселиться!
– Позже, может быть, - ответил я и двинулся к дому стражи, где мы договорились встретиться со старостой.
Тот уже ждал меня там, но один, без стражников, сидел на лавочке и грелся на раннем солнышке. Когда я подошел, он поднялся, кивнул достаточно приветливо и спросил:
– Ну что, поговорил с Ленкой?
– Поговорил, - кивнул я.
– То же самое, что и ты говорит, бабы науськали.
– Ну еще бы не науськать, - усмехнулся староста.
– Если у Галки чуть муж не ушел к ней. Если бы сама от ворот поворот не дала.
– Всякое бывает, - пожал я плечами.
– Лекарок, если они пришлые, да незамужние, редко любят. Хотя, казалось бы, без них попробуй проживи, во время первого же поветрия половина деревни перемрет.
– Давно не было, - Артемий сделал жест, отгоняющий зло, я повторил за ним, но без особого рвения.
– Красный Телец милует пока.
– Ну и хорошо, - ответил я.
– Давай так, отведешь меня к домам, где больные есть, я их осмотрю. И потом вместе подумаем, что случиться могло. Без тебя меня в дом вряд ли кто-то впустит, я человек посторонний, а ты-то староста.
– А что, ты в лекарских делах понимаешь что-то?
– насторожился тот.
– Достаточно понимаю, - ответил я.
– Моя мать лекаркой была. И я тоже всю жизнь лекарскому делу учился, но не срослось. Пришлось за меч браться.
– Понимаю, - староста снова кивнул.
Вместе мы двинулись куда-то вглубь села и скоро остановились у калитки забора, окружавшего с первого взгляда достаточно богатое подворье: были там и хлева, и курятник и большой огород, полный зелени. Староста спокойно открыл калитку и вошел внутрь, остановился уже у самого дома, постучал в дверь.
– Кто?
– спросил изнутри женский голос.
– Это Артемий, - ответил староста.
– И со мной тут парень, он лекарем назвался. Хочет осмотреть больного.
– Сейчас, - через секунду дверь избы отворилась, и нас встретила женщина в нарядном платье. Кажется, одна из тех, что была в толпе.
– Заходите.
Вместе мы вошли в дом, из которого пахнуло запахом свежеиспеченного хлеба. Изнутри изба тоже оказалась достаточно богатой: на полках стояла посуда из меди и бронзы, а на кроватях было постелено
– Где ваш сын-то?
– спросил я.
– В комнате своей лежит, - ответила женщина и повела нас за собой.
Парень лежал на кровати, под голову его были подложены тряпки, вокруг рта она были мокрые из-за накапавшей слюны. Даже так было видно, как мышцы на его теле мелко подрагивают. Он был без сознания: по крайней мере, никак не отреагировал на то, что мы вошли.
– Рвало его?
– спросил я, присев на край кровати.
Подцепил большим пальцем верхнее веко, отодвинул его вверх - зрачок был расширен, даже несмотря на то, что в избе было достаточно светло, и на свет не реагировал. Попытался прощупать биение жилки на руке - пульсировало мелко и слабо, но очень часто.
– И рвало и поносило, - ответила женщина.
– Как прихватило, так и не отпускает.
– Ел что?
– я почесал в затылке. Получалось так, что парень действительно был отравлен.
– Похлебку из чечевицы, - вспомнила женщина.
– Еще рогалики ржаные, с медом вчера ему испекла, из свежей муки. Он их любит очень, целое блюдо умял.
– Ели вместе?
– спросил я.
– Да, - кивнула женщина.
– Понятно, - я поднялся, отряхнул руки. Хотя, было вообще ничего не понятно.
– Делать-то что?
– спросила женщина, заламывая руки.
– Как помочь-то сыночке?
– Напоить его водой кипяченой попробуй и рвоту вызвать, - ответил я.
– Потом, если уголь березовый есть в печке там или в бане, то растолки мелко и накорми. Ну и смотри, чтобы дышал нормально, больше уж ничего не сделаешь. Отравился у тебя сын, только не пойму, чем. Вы же вместе ели, почему на него отрава подействовала, а на тебя нет.
– Может, вода все-таки?
– спросила женщина.
– Если бы вода, тут все село уже так лежало бы, - ответил я и обратился уже к старосте.
– Пойдем, других посмотрим, может быть, там пойму.
Попрощавшись с женщиной, мы двинулись ко второму дому, который, как оказалось, принадлежал местному охотнику: во дворе располагались колоды, на которых он обрабатывал туши, а от сарая несло запахом крови. Похоже, что там он разделывал туши убитых животных.
Дом тоже оказался богатым: видимо, мясо и шкуры приносили хороший доход. Жена охотника, которую я точно видел в толпе без лишних разговоров проводила нас к своим мужу и сыну, которые тоже лежали без сознания. На вопрос, что они ели, сказала, что вчера муж вернулся с дичью, которую они вместе протушили с овощами и съели вместе со свежеиспеченным караваем.
В третий дом меня пустить отказались, потому что жил там тот самый Иван, которого я огрел навершием меча по башке. А у четвертого больного оказалось все то же самое: судороги, слюна, текущая изо рта, расширенные зрачки, понос и рвота. Похоже на отравление красавкой, конечно, да только разве ее отвар можно четверым людям в разных домах подлить.
Когда мы вышли из четвертого дома, солнце поднялось уже совсем высоко.
– Ну как, лекарь, понял что-нибудь?
– спросил у меня староста.