"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

Русанов Владислав Адольфович

— Что вы предпочитаете — виолу или цистру, пран Ланс?

— Как вы переносите морские путешествия, пран Ланс?

— Правда ли, что вы играете, не прикасаясь к музыкальному инструменту, пран Ланс?

— Правда, что вы воевали против нас, пран Ланс?

— У кого вы учились скрипичной игре, пран Ланс?

— Сколько раз вы были ранены, пран Ланс?

Если судить по стрелочке на маленькой клепсидре, стоявшей на резной подставке, то менестрель отвечал на вопросы почти четверть стражи. Кстати, как пояснил пран Нор-Лисс, клепсидра эта, которую называли «часами», работала без воды — исключительно механические части, которые приводились в движение свисающей на цепочке

гирькой. Собственно гирька эта, стремясь опуститься ниже и ниже, играла роль капель воды, которые, размеренно падая из сосуда, двигали механизм клепсидры. Главный учёный Браккары с гордостью заметил, что сейчас мастера придумывают новый способ привода часов. Какой именно, не признался, но намекнул, что, если замысел воплотится в жизнь, их можно будет носить с собой или, хотя бы, возить в карете. Но, в конце концов, Ак-Орр ласково попросил девушек удалиться. Вместе с принцессами покинул зимний сад и Нор-Лисс.

Учитель-изгнанник и коронованный ученик приступили к занятиям.

Ланс плохо представлял себе, каким образом следует передавать свои знания по музыкальной магии. Он даже в кошмарном сне не мог представить себя в роли наставника. К тому же плохо помнил, каково быт учеником. В Трагерской академии будущий великий менестрель не изнурял себя науками, «выезжая» исключительно за счёт природного дара, который позволил ему к третьему году обучения выделиться из толпы прочих учеников-музыкантов. Да, он помнил гаммы — такое не забывается, а к кое-кому, должно быть, приходит в страшных снах. Но какие из них разучивались раньше, а какие позже? Какие музыкальные пьески стоит давать начинающему, чтобы постепенно развивать его способности? Откуда ему это знать? Ему, который был бичом учителей на протяжении всех семи лет, проведенных в академии?

Но деваться некуда — взялся за гуж, как говорят в народе, не отпускай, а тяни.

Первым делом Ланс решил убедиться в наличии магических способностей у браккарского короля. Попросил его для начала попробовать извлечь звук из цимбал. Хотя бы и без молоточков, просто ударяя по струнам. Но его величество хмыкнул, нахмурился, закусил губу и подхватил магией ореховые палочки, которыми на Браккаре били по струнам цимбал. И у него получилось! Пусть с огрехами, пусть неровно и неуверенно, но Ак-Орр сыграл «Жаворонок поёт на заре…», а следом «Стояла берёза на меже».

Его величество с гордостью приосанился и даже улыбнулся. Только в этот миг, Ланс осознал, что король сильнейшего островного государства до того был похож на лавочника, которого вызвали к городскому судье, намекнув о недоимках за прошлый год. Боязнь упасть лицом в грязь перед человеком, чьё имя заслуженно гремит в том деле, какому ты лишь робко мечтаешь тебя посвятить, порой вытворяет страшные вещи даже с сильными мира сего. Должно быть, Ак-Орр и в самом деле много лет вынашивал в душе мечту — стать музыкантом. И не зря ему везли самого Ланса альт Грегора, выждав удобное время, когда прославленный исполнитель угодил в опалу. А вполне возможно, браккарские шпионы эту опалу и подстроили. С островитян станется.

Глава 10, ч. 2

Осознав, что, несмотря на напускное равнодушие монарха, он в его глазах — недостижимый идеал, менестрель решил этим воспользоваться. Грешно не пользоваться преимуществом, который тебе случай подсовывает прямо в руки. И, в конце концов, хоть какой-то козырь у него должен быть, иначе жизнь на Браккаре превратится в Преисподнюю.

Ланс предложил королю воспроизвести те же мелодии, но уже на виоле, с помощью смычка, прекрасно зная, что выполнить эту задачу гораздо труднее. Для ученика, само собой, будь он даже самородком

с младых ногтей. Как и следовало ожидать, смычок его величеству не подчинился. Нет, он поднялся в воздух и даже прикоснулся к струнам. Но вместо протяжных звуков извлёк мяуканье, напоминающее кошачьи вопли. Ак-Орр от неожиданности дёрнулся, отпустил магию и выронил смычок.

— Если бы у вас получилось с первого раза, ваше величество, — сохраняя серьёзность, проговорил менестрель, — вы бы не нуждались в моих услугах.

Он подхватил с гранитных плит смычок, приблизил его к струнам…

Помедлил пару мгновений, размышляя, что же сыграть. Обычно, музыкальные произведения, создаваемые Лансом альт Грегором, предназначались для нескольких инструментов. В последнее время он возил с собой цистру, ксилофон, свирель и две скрипки — приму и секунду. Иначе сложную композицию не исполнить… К тому же, как всем известно, Ланс альт Грегор не повторяет своих мелодий дважды. Пусть «Браккарские проливы» или «Золотые поля Унсалы» тщатся сыграть подражатели.

Конечно, можно и на виоле с цимбалами изобразить что-то пристойное, но вопрос в сочетаемости инструментов, в музыкальном темпе и выбранном размере. Как правило, альт Грегор не задумывался о таких мелочах, он творил под воздействием настроения. Музыка подчинялась прихоти души менестреля, а не холодному разуму.

Ну, значит, так тому и быть.

Ланс зажмурился. Ему не нужно было видеть инструменты, чтобы творить музыку. Он чувствовал их.

Смычок осторожно прикоснулся к струне. Нежно, словно губы к губам, будто ресницы к ресницам. Полилась протяжная нота. За ней вторая, третья… Виола запела, заплакала, резонируя полированным деками.

Менестрель ещё не знал, куда заведёт его мелодия, какова будет кульминация и сколь ударной станет развязка музыкальной пьесы, но чувствовал, что в неё выплеснутся тоска и неразделённая любовь.

Четырьмя тактами позднее вступили цимбалы. Повели ритм, придавая мелодии прихотливость, изыск и живость. Ланс полностью отдался музыке, не замечая вокруг себя никого и ничего. Даже если бы король сейчас приказал остановиться, он бы не услышал его. Пришлось бы успокаивать силой.

Мелодия звенела и пела, звуки взлетали к застеклённому потолку, пробираясь между ветвей и листьев южных, вечнозелёных растений. Здесь, в уголке бесконечной весны в самом сердце северного королевства, Лансу пришла на ум далёкая зима. И несбыточные мечты.

Внезапно сами собой начали складываться рифмованные строки.

Хотел бы с тобой проснуться, носом уткнувшись в макушку.

Ветер — проказник грустный — воет в печную вьюшку.

Зеленоглазое чудо. Вино с имбирём и корицей.

Хотел бы туманным утром рядом с тобой родиться.

Скрещение шпаг над камином, пепел подёрнул угли.

Рассвет бесконечен синий, белые свечи потухли…

Ланс чувствовал, что снова полностью выкладывается. При помощи каких-то цимбал и виолы рождался шедевр. Инструменты, кстати, хорошие, но не великолепные. Ак-Орр то ли пожадничал, то ли приобрёл такие, не разбираясь в тонкостях звучания.

Давай, не пойду на службу, пусть вьюга заносит тропки.

Мой голос опять простужен, я буду, как в юности, робким.

Я буду предельно честен, я не играю болью,

Я буду петь тебе песни о мире, забывшем войны.

Где бродят единороги, где ветер колышет травы,

Где старцы мудры и строги, где реки текут величаво.

Он снова видел Реналлу, изящно сменяющую фигуру танца за фигурой на балу у герцога Лазаля. Реналлу, прижавшуюся спиной к дверному косяку, и мокрые дорожки на её щеках. Реналлу, испуганно вскакивающую и роняющую на пол пяльцы…