"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

Лоскутов Александр Александрович

– Может, дождь был? – все еще сомневаясь спросил я.

И тут же недовольно тряхнул головой – в лесу и близко не пахло сыростью, значит, в этих местах дождя не было около недели.

– Голубятня, – вдруг Инира дернула меня за рукав и указала на самый обыкновенный сарай у одного из домиков.

– Почему голубятня? – я не успел уловить смены направления ее мыслей.

– Леток под крышей, – уточнила она всматриваясь в быстро синеющие тени.

Тут уж и я разглядел небольшие отверстия, полуприкрытые торчащей соломой.

– И что это может быть? – вопрос

прозвучал глупо.

– Могут и просто голубей разводить на мясо, – пожала плечами моя невеста. – Но сомнительно. Дешевле и проще держать кур. Они и яйца несут и опять же мясо. Это тебе не город, тут аристократов, которые станут платить втридорога за деликатесное голубиное мясо, нет.

Неслышными шагами к нам приблизился Камил. Он тоже подозрительно долго наблюдал за селом, отложив в сторону скребницу. Телохранитель напрягся, когда его взгляд скользнул по сараю, а потом успокоился, расслабляясь, и позвал нас «к столу».

– Это охотничья деревушка, потому огороды и не присмотрены, – сделал он вывод.

– А почему садовых деревьев нет? – посомневался я.

– Кто ж знает? – телохранитель пожал плечами. – Может, вымерзли. Кур лисы да ласки быстро потаскают, а солому коням и коровам гребут.

– А чего ж эта деревня такая бедная? – удивилась Инира, еще раз недоверчиво окидывая взглядом три хаты.

– Горела. Взгляни на тот край, видишь ямы? – Указал Камил. – Года два назад. Здесь, поди, только те остались, кому податься было некуда. Отстроятся потихоньку, или в большое село переберутся.

– Уф-ф-ф, – Инира с облегчением улыбнулась. – Успокоил. Я уж думала – на «тихую хатку» нарвались.

– А что такое «тихая хатка»? – поинтересовался я.

Мы уже добрались до небольшого костерка, над которым булькал котелок воды для чая. Кашу запарят к завтраку. А пока Кварт, закатав рукава камизы, но не сняв доспех, раздавал куски соленого сыра, копченое мясо и лепешки, купленные в деревушке, в которой пришлось бросить карету.

– Это тайное место разбойников, – Инира отвечала, устраиваясь рядом со мной на свернутой попоне. – Они живут на небольших хуторах как обычные селяне, чтобы перезимовать или поправить здоровье. Иногда целые отряды набиваются в две-три избы.

Закончив пояснение, она оказалась так близко, что я мог легко прижать ее к своему боку.

– А почему ты уверен, что это не разбойники? – еще раз спросил я откусывая большой кусок мяса.

– Кузни нет, женщина выскочила спокойная, без синяков. А на стенах везде силки висят и капканы, – объяснил течение своей мысли Камил.

Мы с Инирой переглянулись, хмыкнули и плотнее занялись едой. Уверенность Камила успокаивала, но не слишком. В деревушку за пирогами мы точно не пойдем.

Горячий настой из собранных здесь же трав примирил меня с ночевкой в лесу. Когда мы жили в деревне, мама часто запаривала листья земляники и малины. Теперь отвар подала мне Инира, и я любовался ею сквозь дым костра. Упрямица не желала садиться рядом, но каждый жест, каждый взгляд говорил сердцу: это моя женщина!

За едой мы негромко обсуждали дальнейшую дорогу. Стемнело быстро.

Оранжевый свет огня объединил всех, стирая различия между королем и стражем.

До Мщери, по словам того же Камила, оставалось часа три хорошей скачки. Если поедем на рассвете, успеем к открытию торговых ворот. В городе будет спокойнее. Скорее всего, там не посмеют нападать большой группой, но работы телохранителям прибавиться – в толпе легче убить незаметно.

Закончив трапезу, я велел Камилу распределить караулы и занялся сооружением удобного ложа для нас с Инирой. Нарубил тяжелым кинжалом лапника, сгреб в кучу сухую хвою и накрыл все запасным плащом.

Однако, когда закончил, обнаружил, что моя строптивица раскладывает плащ у костра. Тряхнув в раздражении головой я шагнул к огню и, обняв ее, увлек в сторону от остальных.

– Ваше Величество! – прошипела она, пытаясь вывернуться так, чтобы не привлекать особенного внимания.

– Т-с-с-с! Пройдемся немного, Ини! – закутав свой трофей в плащ, я потянул ее в лес.

* * *

Отошли мы не слишком далеко, но достаточно, чтобы не тревожить тех, кто остался у огня. Выбрав огромную сосну, я прислонился к ней спиной и притянул невесту ближе.

– Будешь дергаться – поцелую! – прошептал, утыкаясь в ее волосы.

– Буду! – буркнула она, ерзая и распутывая полы тяжелого плаща.

– Тогда держись! – довольно усмехаясь, я начал заигрывать, касаясь мимолетной лаской то уголка рта, то упрямо сжатых красивых губ.

Она продержалась всего пару минут. Убедившись, что нас не видно, сама распуталась и обняла, жадно целуя. Прогнулась, прижимаясь горячим даже под одеждой телом.

И я сорвался.

Вздернул ее выше, заставляя обнять меня ногами. Поймал губами стон, стискивая гибкую талию, целуя шею, вдыхая головокружительный сладко-соленый запах ее тела.

Потом рванул шнуровку штанов, стремясь скорее добраться до ее жара, и застонал точно от боли, когда она сама направила меня нетерпеливой рукой.

Несмотря на предыдущую страстную ночь, все случилось быстро. Ини оказалась столь горячей и сладкой, что не оставила мне времени на длительные ласки. Взлетев к небесам, мы потеряли себя, ловя воздух распахнутыми ртами. Какое-то время нам было лень шевелиться, чтобы хотя бы разжать объятия.

Потом я опустился на корточки, удерживая любимую в руках и нежно целуя ее опустившиеся в истоме веки. Медленно, словно нехотя мы разомкнули объятия, ласкаясь, обмениваясь ленивыми сонными поцелуями, поправили одежду.

Прежде чем вернуться к костру, я отыскал в кошеле чистый кусок полотна для перевязок и предложил его Ини. Пока она устраняла последствия нашей страсти с помощью воды и ткани, я осторожно отряхивал с ее одежды мелкие кусочки коры и хвою.

В груди разливалась щемящая нежность, хотелось качать ее на руках, прижимать к себе, словно плюшевого мишку в детстве. И в то же время восхищаться ее хрупкостью и силой, тонкими косточками и бархатистой кожей… Все это вскипело во мне и выплеснулось объятием, лишенным огня, но полным тягучей неги.