"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
И ахнув, застыли.
Они ожидали увидеть засыпанный опилом манеж, обнесенный барьером из перевернутых корзин, ряды разновеликих скамеек, хлипкий помостик для музыкантов и, если повезет, буфет, но то, что предстало в переливчатом сиянии агафоновой звезды пред их пораженными взорами, бросало вызов не только общепринятым стандартам оборудования учреждений массовой культуры, но и здравому уму.
Промозглый холод и липкий запах мокрой земли резко ударил им в ноздри, как мелкий дождь в большом количестве — по головам.
— Не п-понял?..
Вместо
— Интересно, их едят? — задумчиво вопросил отряг, перехватив поудобнее топор номер семь и глядя куда-то поверх голов боевых товарищей и в другую сторону.
— Что?.. — очнулись от завораживающего изумления и подскочили все.
— Вот их, — кивнул Олаф.
Земля у них под ногами задрожала, трава затряслась, галька подпрыгнула…
— Гиперпотамы?!.. — растерянно воскликнул Ривал. — Они же вымерли!!!..
— Плохо вымерли, — резонно заметила Сенька.
— Целое стадо!.. — горестно охнул брад и звякнул арфой. — Бежим!!!
— Куда? — заполошно заметался Ривал. — Куда?
— Обратно!!! — предложил Кириан.
— Куда — обратно?! — яростно взревела царевна. — Куда?!?!?! Кругом погляди!!!
Близкий к истерике трубадур поспешно последовал рекомендации и тут же испустил душераздирающий стон.
Никакого «обратно» и в самом деле не было.
Насколько хватало глаз, кругом простирались блеклые, словно обесцвеченные просторы неведомой земли, подобно грязной вате покрытые клочками редких туманов и облитые холодным тусклым, то ли вечерним, то ли утренним, светом.
Такой родной, такой знакомой, теплой и безопасной ночи Улада следов вокруг не было и в помине.
А земля под ногами отряда уже не дрожала — она вибрировала, гудела и ходила ходуном, беспорядочно подбрасывая в воздух маленькие камушки и пыль: огромный табун четырехголовых буйволообразных бегемотов двигался в их сторону неуклюже, но неотвратимо, как горная лавина.
— На холм!!! — взмахнула рукой Сенька, и все, даже Олаф, не раздумывая, кинулись к спасительной возвышенности метрах в двадцати от них, слабо, но оптимистично кудрявившейся корявым кустарником как лысеющая макушка славного эрла.
Заблудшие заговорщики уже находились от вожделенного холма шагах в десяти — в пять раз ближе, чем сезонно мигрирующее или просто несущееся к далекому водопою или травокорму стадо за их спинами — когда под ухом Серафимы просвистела, чиркнув по волосам, первая стрела.
Не дожидаясь повторного намека, царевна тут же метнулась влево, вправо, перекатилась, собирая на себя в процессе все засохшие колючки репейника в радиусе трех метров, замерла на мгновение под массивным валуном
Первое, что шевельнулось в поле ее зрения, в ту же секунду получило метательный нож из рукава. Следующий противник словил нож засапожный. Третий дернул к плечу тетиву, но разъяренной стальной стрекозой пронесшийся мимо ее виска топор положил конец открывшемуся было сезону охоты на Серафим.
Горячий ветер, жаркое дыхание и вонь множества несущихся напролом животных обдал достигших в последнюю секунду заветного холма гвентян. Задыхаясь от пережитого ужаса и дрожа, они обессилено приникли животами к неровной каменистой гряде, точно зачарованные наблюдая, как река бурых мощных тел покорно обтекает их такое своевременное убежище.
А над их головами тем временем кипело, в полном разгаре, сражение.
Последний нож Сеньки не нашел цель, бесполезно царапнув щеку одного из трех оставшихся стрелков, и град ответных стрел моментально заставил ее вжаться в неровную землю за кочкой размером с кошку и пожелать, чтобы сама она стала размером с мышь.
Второй топор отряга зарылся между валунами далеко за вражескими позициями, срезав под самый корешок перо на шапке неприятельского лучника. Стрела возмездия, впрочем, тоже безвредно оставив прочерк на шлеме юркнувшего за камень конунга, лишь пригвоздила на излете рукав вечернего наряда Агафона к стволу кривобокого деревца, под сенью которого распростертый плашмя маг тщетно пытался найти покой, мир и вселенскую гармонию.
Следующая чиркнула ему по шее, пробила кружевной стоячий воротник и прочно застряла в плотном ватном подплечнике платья.
Еще одна ударила в посох рядом с сомкнутыми на нем побелевшими от напряжения пальцами и отскочила, отколов крошечный кусочек с ноготок младенца.
И тут Агафон взорвался.
— Ах, вы так!!!.. Вы так!!!..
Стерпеть под вражеским обстрелом мелочный ущерб чужому платью и даже своей шкуре волшебник мог и желал.
Но повредить посох?!
Посох Агграндара?!
Посох его, Агафона?!
Доставшийся ему такой ценой?!..
— Ах, вот вы как?!..
Ответа на риторические вопросы нет и быть не может — этот непререкаемый факт неизвестным снайперам суждено было узнать в следующее мгновение.
С белесого мутного неба, откуда ни возьмись, сорвались три черные молнии, ударили в сухую, упрямо не желающую намокать под мелкой мерзкой моросью траву вокруг занявших оборону за большими валунами стрелков, выбили снопы белых искр и осыпали ими готовое к стрельбе оружие.
Изогнутые тугие луки взметнулись к серому небу в столбе зеленого пламени.
Не растерявшись, стрелки схватились за мечи и кинжалы.
Но что такое три коротких меча и три тонких кинжала против одного взбешенного трехминутным лежанием носом в пыль отряга?..