"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Почти перекрытым звуком пощечины — и новым женским вскриком: на этот раз боли.
— Это ты на кого грабли поднимаешь, чучело трактирное?!
— Отпусти!!!..
— Что у них там происходит? — тревожно приподнялся Фикус, вытягивая шею в попытке рассмотреть поле назревающего боя.
— Какие-то прощелыги чумазые собрались… — повторил его маневр Кириан.
Приподнялись, как по команде, и их соседи по столу — с полдюжины бородатых ремесленников в разноцветных домотканых рубахах.
— Рудокопы!.. — разглядев контингент за дальним у окошка
— Ну, нам-то опасаться нечего, — самодовольно ухмыльнулся менестрель и перевел в поисках поддержки взгляд на Олафа и Сеньку.
Вернее, туда, где они только что были.
— Сиххё их забери!.. — ахнул певец, вскочил со стула — уже в полный рост…
И успел к самому началу спектакля.
— Отпустите, пожалуйста, даму. Вы что, слепоглухонемой? Не слышите, что ей больно? — склонив благовоспитанно голову чуть набок, Серафима уже стояла перед шестеркой развалившихся за столом рудокопов, один из которых вцепился в руку служанки в красном платье.
— Гы, — только и сказал в ответ, дыхнув перегаром, то ли брюнет, то ли недоотмытый блондин, прищурился пьяно и занес свободный кулак над Сенькиной головой. — Вали отсюда, сопляк, а то и тебе сейчас сделаю больно!
— А мне?
Бравый шахтер разинул рот: из-за кряжистой колонны, подпирающей перекрытия, вышагнул, дружелюбно улыбаясь, двухметровый рыжий верзила в меховой безрукавке на голое тело.
— Ч-чего — тебе? — на всякий случай, уточнил он, и рука его нервно зашарила по столу, нащупывая воткнутый в каравай нож.
— Мне тоже больно сделаешь? — проникновенно щуря подбитый глаз, заглянул рыжий в лицо бузотеру.
И тут же, не дожидаясь ответа, одним ловким движением руки вывернул кисть, сжимавшую запястье служанки так, что взвыл теперь рудокоп.
Женщина, пользуясь моментом, вывернулась и, прижимая к животу пострадавшую руку, юркнула в толпу.
Голубые, как все ледники Отрягии глаза встретились с серыми, налитыми страхом, яростью и вином.
— Держи свои руки при себе, варгов нос. Если не хочешь, чтобы тебе их оторвали.
— Да уж не ты ли?!
Приятель согнувшегося пополам от боли хулигана вырвал из-за голенища свой нож, но Олаф словно невзначай махнул незанятой рукой, и так и не состоявшийся нападавший кубарем отлетел на соседний стол, сметая спиной тарелки, кувшины и кружки на колени посетителей.
В то же мгновение четверо их приятелей, доселе то ли выжидавших, чем кончится представление, то ли опешивших от нахальства одного, выступившего против шестерых, повскакали с мест, засапожные ножи в руках, пьяные глаза — на горле недруга…
— Эх, знатный сегодня денек!!! — от души расхохотался отряг, сцапал за шкирку едва нащупавшего заветный каравай противника и швырнул в воинственную четверку.
Кому не посчастливилось быть сбитым сразу, через
Еще несколько секунд — и поле боя очистилось, чего нельзя было сказать об оставшихся в трактире оппонентах, по лицам и одежде которых можно было изучать меню этого вечера.
Заводила, растрепанный, с рассеченной скулой цвета тушеной свеклы [580] и бережно прижатой к груди рукой, сел на полу среди разбросанных стульев, потряс зашибленной башкой, и с плаксивой тоской возопил в закопченный потолок:
— Братцы!!!.. Уроды всякие иноземные наших бьют!!!.. Ни за что!!!.. Чего смотрите?! Он и до вас сейчас доберется!!!
580
И кусочками этой свеклы за воротником.
Притихший было, как лес в безветрие, трактир загомонил, зарычал возмущенно: что с того, что рудокоп — дебошир? В первую очередь, он наш дебошир!
Горячие атланские парни, разгоряченные еще больше вином и ура-патриотизмом, подскочили с мест, похватали кто стулья, кто ножи…
Благодушное доселе лицо отряга закаменело.
Только сейчас он заметил, что мысль отпраздновать шахтерскую получку в «Скелете» пришла в головы не только этой шестерке.
Трактирщик отчаянно метался где-то за спинами, силясь успокоить разошедшихся клиентов, внушить, что буян был виноват сам, но из-за нарастающего гула сердитых голосов его одинокие выкрики терялись, как шепот листьев в грозу.
— Сима, — конунг обернулся на царевну, — я правда не хочу никого калечить… Ты свидетель. Топоры мои где?
— Уже тут, — легла в широкую лапу Олафа скинутая за колонной связка. — Вот уж, точно, как день начался, так ему и закончиться…
Рукоять топора номер двенадцать легла в ладонь привычно и мягко. Сенькин меч с тихим шепотом вышел из ножен до половины, давая понять, что люди-то мы, конечно, мирные…
Кое-кто из собравшихся на потасовку возмездия намек, может, и понял [581] , но пойти на попятную на глазах у всех…
581
Стопроцентное содержание идиотов даже в хмельной толпе отрицается теорией вероятности.
Подогревающая сама себя толпа дрогнула, но устояла.
— Ну, пошумели — и разошлись по местам, — всё еще пытаясь избежать полномасштабной драки, сурово, но и без тени воинственности пробасил отряг. — А если у кого вопросы ко мне имеются, то на улице поговорим. Один на один. От хорошего разговора я еще никогда не отказывался.
— Ага, один на один! Ищи дураков!.. — с пьяненьким негодованием выкрикнул кто-то из задних рядов.
За спиной нервно и резко хихикнула женщина. На нее моментально цыкнула другая, но было поздно.