"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Соображаешь, – похвалил я парнишку. – Через шланги проходит огромная масса забортной воды, а промываем их потом тоненькой пресной струйкой, что несопоставимо. Все-таки, судовые танки не безразмерные, и дать такой же напор не выйдет. А если и создадим, то очень ненадолго – вода быстро кончится.
– Получается, вымывается не вся соль, а потом шланги слеживаются, и привет, дырки, – сделал верное заключение Майк.
– Теперь ты ненавидишь эту работу так же, как я.
Кадет ухмыльнулся. Дойдя до крайнего гидранта на верхней палубе, я
– Все в порядке? – спросил кадет.
– Конечно, – сказал я и устремился в сторону бака, а Майк засеменил рядом. – Теперь закроем сопло на той стороне, пустим воду, набьем рукава и остановим насос. Я быстренько сфоткаю, что получилось, и все смотаем обратно. Вот такой план на сегодня.
– Впечатляет, – ответил Майк с легким недоумением.
– Сейчас я крутану эту штуковину влево, – сказал я, когда мы добрели до наконечника сцепленных между собой шлангов. – Запомни: влево – это закрыть, вправо – струя станет душем.
– Ты уверен? – решил уточнить любопытный мьянмарец.
– За кого ты меня принимаешь? – гордо ушел я от ответа и направился обратно к корме.
– Мало ли, – улыбнулся Майк и поправил очки в прямоугольной оправе. Я только пожал плечами и прильнул к рации, которая все это время болталась на шнурке, перекинутом через шею.
– Второй, второй. Вызывает третий.
– Чего? – лениво отозвался голос через радиостанцию мостика.
– Врубай пожарный насос.
– Готово, – так же вяло сказал Миша, наверняка теребя свои белобрысые короткостриженные волосы.
– А теперь за дело, – сказал я Майку и запыхтел, откручивая закисший вентиль. Чуть позже надо отправить кадета все тут промазать.
Гидрант ответил мне шипением, которое вскоре сменилось напором воды, быстро заполняющей длинную колбасу из шлангов. Подобно грудной клетке, рукав вздымался и опускался в человеческом ритме, но никак не желал становиться упругим. Бесконечные ощупывания приводили только к тому, что шланг податливо сжимался под руками. Я закрутил вентиль обратно и увидел, как рукав просел от недостатка воды.
– Сдается мне, тут что-то неладно, – с подозрением проговорил Майк.
– Просто еще недостаточно воды натекло, – беззаботно махнул я рукой и повторно открыл гидрант. Шланг запульсировал с новой силой.
– Может, все-таки, душ? – осторожно спросил мьянмарец.
– Ладно, идем, – вздохнул я и опять перекрыл вентиль.
К величайшему сожалению, Майк оказался прав. В центре растекающейся лужи возлежало сопло, из которого еще хлестали остатки соленого буйства. Я схватился за насадку и резким движением повернул ее вправо, недовольно глядя в небо, словно проклиная его обитателей. Делу это не помогло, но на душе стало полегче.
После ряда манипуляций шланг все-таки обрел нужную мне жесткость, и вода больше не утекала в холостую. Я утер лоб от пота – мы были почти на экваторе, и солнце палило, как умалишенное.
– Второй, второй. Третий вызывает, – снова прильнул я к рации.
–
– Вырубай насос, – попросил я.
– Готово, – второй звучал гораздо бодрее. Может, просто выпил чашку кофе и отпустило.
– Расскажи мне о буддизме, – попросил я, доставая из кармана робы телефон.
– Под запись? – хихикнул Майк.
– Я фоткать буду. Не тебя, шланги, – поспешно добавил я.
– А что именно тебя интересует? – кадет плавно следовал за мной, останавливаясь каждый раз, чтобы дать прицелиться для очередного кадра.
– Как у вас все организовано? Неужели вы действительно стремитесь прекратить череду перерождений? И главное: тебе нравится группа “Нирвана”?
Я замер с глупой ухмылкой, ожидая какого-то забавного ответа, но Майк остался равнодушен. Видимо, этот вопрос он слышал чаще, чем свое имя.
– Не особо, – ответил мьянмарец коротко. – И вообще, правильно говорить “ни бэ”. На западе все перекрутили.
– Век живи – век учись, – ответил я избитой фразой, которая на английском звучала еще хуже. Майк пожал в ответ плечами.
– Вообще, буддизм – это не столько религия, сколько философское учение, – начал свой рассказ кадет, пока я изображал фоторепортера. – Нас учат, прежде всего, тому, что любые потребности вызывают страдание, а страдание, в свою очередь, ведет к несчастьям и тьме. Пока мы не справимся со своими пороками, будет происходить череда перерождений. Наша задача – разорвать этот круг.
– И для этого вы медитируете? – блеснул я школьными познаниями.
– Это только одна из практик, – ответил кадет. – Но вообще, она и правда основная.
Пока юный мьянмарец посвящал меня в тайны своей веры, рассказывая о том, что, например, в буддистских преданиях фигурирует наш Иисус, я размышлял над философским учением, которое проповедовал Алуфтий для крепководских слуг. Отказ от страданий – удел наивных добряков-азиатов, а в городе эксплуататоров учение должно быть извращено. Ленивым обрюзгшим писателям нужно склонить рабов к своей воле, мягко внедрив в их головы, что всем положено только работать, отдавая силы на благо общества.
– Теперь можно складывать все обратно, – сказал я, как только сделал последнюю фотографию для многостраничного отчета о проведенной инспекции, который почему-то назывался сертификатом.
– Ты еще обещал научить меня скручивать шланги, – сказал Майк, послушно отделяя сопло от длинной макаронины.
– Смотри и впитывай, – я принялся показывать алгоритм, сопровождая каждое действие подробными комментариями. – Сначала из шланга надо убрать всю воду.
Я разъединил два крепежа и свесил один конец за борт, а потом ловко закинул другой на плечо, по мере продвижения вперед оставляя его за спиной. Вода медленно стекала по наклонной, заставляя висящее горлышко танцевать брейк под ритмичное хлюпанье. Недолго думая, Майк отсоединил следующий шланг и повторил операцию за мной.