"Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Филипп краем глаза следил за Тишкой — тот ел быстро, расплескивая щи, как ребенок, которому разрешили поиграть в приставку после того как он все съест. Угрюмые мужики ели молча, скупо переговаривались о работе, да нет-нет — косились на четверку в углу. Теперь как минимум трое из них проявляли странности. Быстро закончив с трапезой, Тишка вскочил из-за стола и рванул в сени — благо сидел с краю.
— Эй! — повернулся к нему Филипп. — Далеко собрался?
Он уже понял, куда юнец навострил лыжи — Тишка не будь дурак смекнул, что древорубы пока только сели за обед и значит, как минимум час
— Недалече, брат — к вешняку да обратно.
— Зачем?
Тишка замялся.
— Что, настолько одурел, что соврать толком не можешь? А ну сядь! — Филипп указал глазами на лавку.
Тишка нехотя вернулся, сел на лавку и промаялся на ней около минуты, а потом вдруг вскочил и буркнув на бегу «по нужде» вылетел из избы.
Антон с Бесом ухмыльнулись.
Филипп надул щеки от злости:
— Засранец…
Тишка пробежал по тропинке, распугав кур, обогнул колодец-журавля, миновал копны промокшего сена, и прыгнув с небольшого откоса, пересек по мостику речушку. Никто не обратил на него внимания — большая часть мужчин в общине занималась охотой и рыболовством, и пропадала в лесах да на речке, хлеб тут не выращивали, а сезон огородов закончился. Женщины же и девушки, не занятые в домашних делах, поздней осенью ходили за шишками, из которых лущили потом на зиму кедровые орехи. На небольшом выгоне в южной части поселения только двенадцатилетний отрок пас коров.
Тишка выбежал из поселения и нырнул в березовую рощу. Она должна было скоро смениться поляной, но парень заплутал, углубился в чащу, понял, что забрел не туда, вернулся назад к мостику и взял левее. Та, к которой он спешил говорила ему, что за мостом будет тропка — прямиком до недостроенной мельницы, но кругом все усеяно было листвой, из которой торчали голые прутья кустарников. Внезапно вдали Тишка увидел фигуру, спешно шагавшую навстречу и сразу понял, что под тропою имелась в виду едва заметная просека — человек шел прямо по ней.
По мере приближения Тишка узнал в человеке долговязого парня с дебильной улыбкой. У него одного из немногих в этой общине были добрые сапоги, а не лапти, хотя он нигде не работал — ни плотничал, ни охотничал, ни рыболовил, но Тишка знал причину — этот парень с клочкообразной бородой по имени Меркул был младшим братом местного вожака — Шумилы. У Шумилы было шесть братьев и все они здесь были определенной силой, властным костяком, мозговым центром которого был конечно сам Шумило.
Анютка зачем-то рассказала об этом Тишке накануне, хотя ему это все показалось скучным, он хотел, чтобы она смеялась, как обычно, но кажется ее как будто что-то тревожило.
Тишка пробежал мимо Меркула — тот всадил в него свой тупой бычий взгляд, умноженный этой дурацкой улыбкой. Тишка поморщился — не нравилось ему как пялился этот долговязый — пристально, будто хотел докопаться. В глаза бросился распахнутый ворот рубахи и бледная безволосая грудь — будто ныне, в ноябрьском предзимье ему сделалось жарко. Что он тут делает? Не место ему здесь, подумал бегущий себе дальше Тишка, не видя, что Меркул остановился и глядит ему в след.
А Тишка уже позабыл о нем — перед глазами его теперь пылал в огненной страсти будоражащий гибкий
Лес наконец поредел и расступился. Впереди показался черный остов недостроенной восьмигранной мельницы. Нашли где мукомолку строить, остолбени, — фоном мелькнула мысль, — у самого леса! Тишка перешел на шаг, сердце его сильно колотилось, будто норовило выпрыгнуть.
Завтра, говорила она, пойдем мы за шишками недалече — в кедровку у старого пастбища, я буду бродити подле мельницы, собирать вал…
Тишка спешил. Не обманет же! Вот уже и мельница, за нею одинокая лутошка, но поблизости никого.
— Анютка! — позвал он негромко. Вдали мелькнуло что-то белое. Две бабы шли вдоль опушки, но совсем далеко — с полверсты и вскоре скрылись за пологим холмом. Тишка испытал разочарование. Неужели и она там? Не дадут побыть вдвоем, хлебнуть вдоволь пьянящего любовного зелья, насладиться друг другом, прогонят! Эх…
Тишка снова позвал — никакого ответа. Нет ее здесь. И вдруг — мелькнуло что-то в десяти шагах за лутошкой. Тишка рванул, окатываемый жаром ужаса. В мокрой траве и листьях лежала Анютка. Нежное лицо бледно и покойно, будто не чувствует холода. Мятый сарафан и нижняя юбка задраны, обнажая прекрасные ноги, которые так хотел он осыпать поцелуями.
Тишка бросился с разбегу на колени, проехался на них по мокрой траве, угодил рукой в корзину с высыпавшимися шишками.
— Анютка! Анютка! — стал он трясти ее за плечи, сам трясясь, будто в горячке.
Голова девушки запрокинулась, и он увидел страшные кровоподтеки на нежной шее.
Вопреки ожиданиям древорубы отобедали скоро и тотчас пришел один из братьев Шумилы — хмурый и похожий на валун горбатый Анашка с дедом Антифеем и всех погнал работать. Филипп с братьями не дождавшись Тишки, отправились на засеку. Древорубы пришли следом, работы благо пока хватало на троих — один занимался обрубкой сучков, пока двое таскали. Сами древорубы забирались все дальше в чащу в поисках дерева получше и в целом работали неспешно. Братья тоже не утруждались.
В какой-то момент древорубы ушли уже метров на сотню, братья присели отдохнуть, и тут из лесу выбежал на них Тишка — вид растрепанный, в глазах ужас будто медведя увидал, сам какой-то мокрый.
— Что такое? — Филипп встал навстречу Тишке, схватил за плечо.
Тот шатался будто пьяный. Братья тоже поднялись, обступили его.
— Уязвили… Анютку… погу… били… — срывающимся голосом проскулил он, шаря кругом круглыми как у мыши глазами.
— Что?
— Мертвая она говорю, брат… мертвая!
В это время вдали раздался дикий бабский визг.
Филипп переглянулся с братьями.
— Живо говори, что случилось!
Тишка кое-как рассказал, глотая слезы. Плохо дело, подумал Завадский.
Крики вдали множились.
— Тебя кто-нибудь видел? — спросил Филипп.
— Ась? — Тишка глядел сквозь него.
— Отвечай! Видел кто-нибудь?!
— Не… не. Токмо… токмо Меркул…
— Кто?
— Сый… брат Шумилки овый!
— С лицом дебила который?
Тишка кивнул и вдруг прищурил глаза.