"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Учиду было таким не смутить, и все же он немного поменял тон, продолжив чуть менее напористо:
– Если предположить, что хитобан не обманул, место, куда стекаются гадатели, не должно быть далеко от долины Хоси. Скорее всего, это она и есть.
– Тогда чего сидим? – Мадока отвел от губ очередную наполненную чашку. – Догоним шарлатанов и как…
– Не догоним, – перебила его Чиёко. – С каждым нашим словом, с каждым нашим шагом по тракту они все дальше, ведь у них есть повозка и они точно знают, куда едут. Нам уж ни за что не поравняться с ними, и лучше понять, как быстрее и надежнее добраться до долины.
Все сразу посмотрели на фусинца. Учида не стал снова разворачивать
– Путь по дороге самый долгий, это очевидно. И на ней мы будем слишком заметны, а едва ли Дзисин оставили попытки поймать Мацумото.
– Мне ничего про это неизвестно, – помрачнел Мадока, – но в школе появлялись какие-то чужаки, они прятали лица, и с ними общались только учителя. Те, что не отправились на состязания.
– Наверняка это черные оммёдзи, нанятые школой, чтобы не замарать руки, – процедил Хизаши. У него остались неприятные впечатления от близкого знакомства с одним таким.
Мадока вздохнул, но не стал оправдывать Дзисин, хотя по его лицу всегда было заметно, когда он вот-вот готов затеять склоку.
– Здесь в десятке ри небольшая деревенька, – сказал Юдай. – Если выйдем сейчас, часть ночи успеем провести под крышей. С утра кто-то должен будет узнать новости в управлении Дзисин. Если я не ошибаюсь, дальше по пути есть одно не очень крупное. Повезет, – узнаем про другие коробки проклятия, если их находили, и не вызовем подозрений у служащих управления.
– Я сделаю это, – кивнул Мадока. – Скажу, что возвращаюсь с задания.
– Хорошо, так и поступим. Закончим ужин и продолжим путь.
Учида не подвел, все вышло, как и задумывалось. Добрые люди дали им кров, но Хизаши не спалось. Едва в доме все стихло, он поднялся с тонкого футона и вышел на улицу. Ночь месяца камелий ещё срывала с губ облачка пара, пальцы привычно нырнули в складки широких рукавов хаори, и Хизаши устроился на террасе, глядя на небо сквозь просветы в рваном полотне облаков. Они медленно двигались, показывая то одну часть звёздного рисунка, то другую, желтоватый лунный свет казался отблеском от бумажного фонаря.
«Не сиди на улице, замерзнешь же».
Хизаши не повернулся на голос, потому что точно знал, что не увидит говорящего.
– Так вернись и позаботься обо мне как следует, – ответил он тихо.
«Я бы с удовольствием, но знаешь… Мне будет стыдно смотреть вам всем в глаза после…»
– Ерунда. Никто и не подумает винить тебя.
«Но я буду винить себя».
– Я не позволю. Я… Я обязательно все исправлю, Кента.
«Я не говорил тебе никогда, но мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Так я чувствую, что мы по-настоящему друзья».
– Мы друзья! – порывисто воскликнул Хизаши. Его голос потревожил сонную тишину, расколол момент мнимого единения безжалостно, как хрупкую чашку из фарфора, и будто бы даже звезды стыдливо закрылись серой пеленой.
Кента промолчал в ответ, потому что его тут и не было. Ничего не было – только холодная ночь на пороге чужого дома, и тревожное мерцание в рваных дырах облаков. Хизаши провел ладонью по лицу, ледяной и неприятно сухой, но смахнуть сожаление не так просто, как пару прозрачных капель, выступивших в уголках глаз.
Хизаши наконец познакомился с еще одной человеческой особенностью, но, что бы люди ни говорили, легче не станет, сколько не лей слезы. Ёкаи вообще не плачут – жаль, об этом становится все проще забывать.
На рассвете Чиёко уединилась для шаманского обряда, не предназначенного для посторонних взглядов. Учида
– Ты ограбил крестьян? – спросил Хизаши.
– Скажи спасибо, что они не знают о тебе, а то спалили бы вместе с домом, – буркнул тот.
– А ты бы, видимо, дровишек подкинул.
Подбородок Мадоки дернулся вверх, нижняя челюсть выдвинулась, и Хизаши узнал это выражение – еще пара слов, и тот схватится за меч или, что вероятнее, снова пустит в ход кулаки. От расправы Хизаши спасла вернувшаяся Чиёко. Она обвела их задумчивым взглядом и сказала:
– Духи больше не могут ничего сообщить. Мне жаль, но дальше нам придется положиться на Учиду-сана и его холодную голову, а также на связь, которая несомненно есть между Кентой и Хизаши.
– Что это за связь такая? – насупился Мадока. – Я ничего такого не замечал.
– Это неудивительно, – хмыкнул Хизаши. – Слишком тонкая материя для тебя.
Сасаки успел положить ладонь Мадоке на сгиб локтя, прежде чем тот наделал глупостей. Хизаши поймал пристальный оценивающий взгляд Юдая и отвернулся, обнаружив, что не в силах его вынести. Он ничего не произнес вслух, но Хизаши казалось, он может услышать его холодный голос, который непременно напомнит о том, что цель важнее личной неприязни. Ну или что-то в том же духе. Хизаши понимал это, но какая-то его часть будто специально нарывалась на драку, то ли по старой привычке – всем известно, что с первого дня знакомства Джун был объектом для его насмешек, – то ли из странного желания наказать себя чужими руками. Хизаши не нравилось ощущать себя так, но чувств в душе становилось все больше, и один он не мог с ними сладить. Прежде он не задумывался, почему люди так боятся одиночества, ведь он всегда, сколько себя помнил, был один. А секрет прост: чувства не приносят боли, если их делить с кем-то, дарить и получать в ответ, разделять дурные и приумножать хорошие. Одному тяжело. Одному плохо.
Все говорят, что между ними с Кентой есть связь. Может ли быть, что это та самая ниточка, по которой они передают друг другу свои чувства? Если так, то Хизаши надеялся, что друг сейчас ощущает его тоску и знает, что должен бороться.
Должен вернуться и разделить с Хизаши то, что ему невыносимо нести одному – груз чувств, слишком большой для ёкая, притворяющегося человеком.
Новый день вошел в силу, Хизаши попытался вспомнить, сколько уже таких дней минуло с тех пор, как они с Кентой сбежали из зала Демонического меча, и у него не получилось. Он пережил встречу с Дзёро-гумо трижды, избежал смерти от нагинаты Учиды Юдая, искал помощи в Кёкан, а получил в нагрузку бывшего соученика, спасся от черного оммёдзи и раскрылся перед шаманкой. Казалось, это было так давно, что даже детали начали смываться из памяти. Потом они набрели на мертвую деревню и напали на след Куматани. И вот они снова в пути, и солнце этого дня уже теплее, чем накануне, приближается весна, и серое уныние незаметно сменяется ласковым ветерком, покачивающим тонкие ветви вишен и слив с только набухающими бутонами будущих цветов и робко раскрывающимися свежими листочками. Не так уж и давно Хизаши впервые любовался сакурой, стоя на второй площадке горы Тэнсэй, вместе с человеком, которого до последнего не желал считать другом. Потому и время сейчас тянулось бесконечной лентой, будто нарочно отдаляя их. Но сколько бы ленте не стелиться, рано или поздно покажется конец. Нужно быть сильным, чтобы встретить его с гордо поднятой головой. И, может, это цветение сакуры они снова увидят все вместе.