"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

Павлищева Наталья Павловна

Под аркой торий Аканэ-сан пробежала первой, заливисто хохоча, и на бегу превратилась в рыжую лисицу с алым шнурком на лапе – знаке их с оммёдзи связи. Арата прошел куда спокойнее, но в груди все ныло и трепетало от нетерпения и волнения. Он миновал невидимый барьер, не дающий посторонним даже разглядеть ворота, и поспешил вперед знакомой дорогой. В Кёкан ничего не поменялось за время его отсутствия – то же умиротворяющее спокойствие, расслабленность. В отличие от Дзисин с их дисциплиной и жаждой силы, здесь все развивали только свои лучшие стороны, не стремясь к невозможному. Главное условие – не отделять себя, не ставить выше других существ. Оттого и

вместо духовного оружия ученики получали право обрести связь с духом или ёкаем, который откликнется на их просьбу. Никакого принуждения, никакой охоты. Здесь это называли договором, и им он и был. Арата вдохнул полной грудью приятный свежий воздух с нотками благоухания персика и глицинии. Лиловые кисти тяжело свисали, покачиваясь от легкого ветерка, пусть сейчас еще и не наступил их сезон. Ни с кем не заговорив и не отдохнув с дороги, Арата поспешил к уединенно стоящему додзё, где принимал учеников и гостей глава школы. Путь туда с начала весны и почти по самую зиму был украшен цветущими глициниями, образующими длинный арочный коридор. От приятного аромата чуть кружилась голова, а может, дело в усталости. Арата подошел к порожкам и уже знал, что главе известно о его визите и он не против аудиенции. Каждый в Кёкан – и человек, и ёкай – имели с главой удивительную связь, и это дарило чувство защищенности, единства. Но сейчас Арате впервые сделалось не по себе.

Он оставил обувь на входе и вошел в полутемный зал. С расписных фусума [203] со всех сторон на него уставились десятки глаз нарисованных существ. Они следили за тем, как он опускался на колени подле ширмы на возвышении, почтительно склонив голову.

За ширмой уже сидел тот, чьего внимания Арата добивался.

– Я счастлив, что ты вернулся целым и невредимым, – раздался спокойный проникновенный голос, чье ровное звучание заставляло сердце забиться медленнее, – Сасаки Арата.

203

Фусума – скользящая перегородка в виде обклеенной с двух сторон непрозрачной бумагой деревянной рамы для деления комнаты на части.

– Глава, – Арата ниже опустил плечи. – Я снова вынужден просить вас о помощи! Мы…

– Мне известно, что произошло. В тот миг я смотрел твоими глазами, а твои руки были моими руками. За тем ты и был отправлен за пределы школы.

Арата вздрогнул, услышав это признание. Друзья с осторожностью в словах описывали то, что произошло с ним во время ритуала изгнания демона из Кенты. Но гораздо больше сказало ему лицо Куматани – растерянное и будто бы даже напуганное. Выходит, что Арата и правда соединился с кицунэ и ненадолго стал вместилищем для силы их главы – в этом была его истинная задача, возложенная на него главой.

– Это честь для меня, – искренне заверил Арата, – но дело еще не завершено.

– Для нас завершено.

– Демон на свободе, – не выдержал Арата и выпрямил спину, глядя на нечеткий силуэт за ширмой. – Нельзя вот так просто все оставить! Он наверняка собирается устроить побоище на Досинкай.

– Уже устроил. – Глава позволил-таки сожалению просочиться в голос. – Но ему никогда не пройти сквозь барьер Кёкан, потому что его творили не только люди. Твое путешествие окончено, возвращайся к учебе и ни о чем не тревожься.

Это было похоже на завершение разговора, и Арата не верил своим ушам. Впервые речи главы породили внутри не благодарность

и умиротворение, а протест. Арата вскочил.

– Я не могу! Куматани и Мацумото отправились сражаться с врагом всей империи, и никто больше не протянул им руку помощи. Но мы же не такие. Кёкан не оставляет в беде тех, кто нуждается в защите.

На мгновение почудилось, главы за ширмой уже нет, и Арата лишь попусту сотрясает воздух, однако затянувшуюся паузу прервал резкий ответ:

– Это последнее слово, Сасаки Арата. Кёкан больше не вступит в человеческие распри. Мы сделали все, что могли, остальное нас не касается.

Теперь он точно ушел, будто растворился, не издав ни звука, ни единого шороха. Арата остался один на один с неодобрительными взглядами нарисованных ёкаев. Вспомнились дни, когда он лишь подчинялся тому, что душило его, не видя иного выхода. Сейчас же, возвращаясь мыслями к лицам друзей, готовых рискнуть жизнями за то, во что верят, выбрал путь, к которому лежала душа.

Догадываясь, что его точно услышат, вскинул голову и громко произнес:

– Я покидаю школу Кёкан! Я согласился на ваше приглашение, считая, что здесь есть место состраданию и пониманию. Но если я ошибся, то и моего сострадания будет достаточно!

Он развернулся и покинул зал, ни разу не усомнившись в принятом решении. Запах глициний не касался обоняния так ласково и приятно, как еще совсем недавно, и голова была удивительно ясной. Арата покидал школу с тяжелыми мыслями, но легким сердцем. Он никогда, ни единого раза, по-настоящему не пригодился своим друзьям, Кенте. Его руками действовал глава школы Кёкан, а в пути прок был разве что с Аканэ-сан.

При мысли о кицунэ он загрустил. Он сильно привык к ней, но, как и духовный меч, оставленный в Дзисин, она также должна была остаться позади. Арата замедлил шаг возле горбатого мостика через один из очаровательных прудиков, раскиданных по территории школы, на нем, несмотря на смену сезонов, всегда цвели крупные розовые лотосы. На тонких перилах сидела девушка в рыжем кимоно и смотрела в воду.

– Аканэ-сан… – как бы ни был велик соблазн не попрощаться, чтобы не усиливать боль, Арата заговорил с ней. – Прости.

Он подошел ближе и увидел, что она вертит в пальцах порванный алый браслет. Посмотрел на свой, и шнурок распался надвое и соскользнул с запястья. Арата проводил его взглядом до самой земли и наклонился подобрать.

– Зачем тебе? – тихо спросила кицунэ, и Арата замер, так и не дотянувшись до шнурка. – Ты уходишь. Покидаешь Аканэ.

Ёкаи не плачут, это известно всем, и сейчас Арате вдруг захотелось, чтобы она разрыдалась. От ее безжизненного голоса холодело сердце.

– Мне приходится это делать, – ответил он, выпрямившись. – Понимаешь? Я должен помочь им, хотя бы раз.

– Дурак! – вдруг воскликнула Аканэ-сан и, взмахнув рукавами, вскочила на тонкую жердочку перил обеими ногами. Вытянулась, глядя на бывшего хозяина сверху вниз звериными янтарными глазами. – Дурак, дурак, дурак!

Она подпрыгнула на месте и, превратившись в сгусток лисьего огня, умчалась прочь. Арата еще немного постоял, глядя ей вслед, потом перешагнул через браслет и покинул школу, как он думал с печалью, навсегда.

У Араты не было никакой связи с друзьями, он не мог даже послать им весточку через управление, ведь за ними шла охота. Возможно, и самому Арате не стоило рисковать, приближаясь к крупным поселениям, но он ушел из школы без еды и вещей, и сейчас этот гордый порыв начинал ему аукаться.