"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Мне нечего стыдиться, как и тебе не стоит стыдиться дружбы со мной, – сказал Хизаши и толкнул дверь. – Что было, то прошло.
– Тебя похитили, когда ты был одинок и растерян, – тихо произнес Кента. – Я не могу принять то, что на твою долю выпало столько страданий по вине людей. Ты этого не заслуживаешь. И уверен, никогда не заслуживал.
– Ты все такой же доверчивый, – укорил Хизаши, хотя на самом деле порадовался, что изменения не повредили чистую суть этого забавного человека.
Он вошёл в сырую полутьму дома, куда никак не ожидал однажды вернуться, глаза быстро выхватили детали – тлен и запустение
– Откуда столько паутины? – Кента опустил ладонь на рукоять простой катаны, подаренной Тоямой. – Подожди, надо убедиться.
– Все еще действуешь по правилам? – хмыкнул Хизаши. – Не трать талисманы. Я тебе и так скажу, что здесь сейчас никого, в том числе тех, кто оставил после себя этот мусор.
Кента поверил и пошел за ним к лестнице. По пути озирался с заметным любопытством, пересилившим даже настороженность.
– Никогда не бывал в борделях, что ли? – хмыкнул Хизаши. – А то я не знаю, куда тебя Мадока за собой таскал.
– Дело не в этом!
– Я и не говорил ничего такого. Чего ты сразу стесняешься?
Хизаши убедился, что лестница прочная, и пошел наверх. Паутина была и тут, клочковатые гроздья свисали с потолочных балок, оплетали углы, трепетали от сквозняка как призрачные саваны. Трогать ее было омерзительно, и Хизаши срезал препятствия веером и осторожно переступал.
– Лучше скажи, кто мог поселиться здесь? – сменил Кента тему. – Для мелких цутигумо слишком много паутины, хотя они и любят старые заброшенные места. Неужели Дзёро-гумо [213] ?
213
Дзёро-гумо – персонаж японской мифологии, женщина-паук.
– Надеюсь, нет, – скривился Хизаши. Одной бешеной паучихи ему хватило.
– Мы останемся?
– Разумеется.
И будто нарочно, снаружи зашуршал дождь. Кента сдвинул сёдзи, и в коридор хлынул влажный воздух с холодными каплями. Дышать стало легче.
– Тогда давай найдем место, где можно будет обороняться, если новые хозяева вернутся. – Кента убрал ножны за пояс. За его спиной качались деревья, дождь превращался в ливень, и темнеющее небо все сильнее давило на стремительно сыреющую землю.
Хизаши застыл, вдруг увидев на его месте сразу многих – слепого Кендзи, болезненную Химавари… Всех людей, которые недолго были рядом, а после исчезли навсегда.
– Хизаши-кун?
– Займем комнату хозяев, это на самом верху.
Он пошел вперёд, не оглядываясь, Кента и без того стал слишком легко читать по его лицу то, что не должно было быть прочитано.
Здесь хранилось много сундуков с украденным добром, сейчас, конечно, они наверняка пусты. За перегородкой спальное место – одно, ведь обычно старший из братьев не задерживался в «Цветочном доме», будто брезговал спать по соседству с юдзё, которых сам к этому и вынудил. И повезло, паутины тут почти не было, и Хизаши расслабил приподнятые в отвращении плечи. Кента нашел напольный фонарь и сунул внутрь огненный талисман. Тепла от него нет, а света достаточно.
– Книги остались. – Хизаши увидел в углу сваленные на узкий стеллаж сшитые листы. В сундуках и правда ничего не было, все ценное
Он, морщась, сел на футон. Дождь снаружи – плесневелая сырость внутри. Что-то часто они стали ночевать в подобных местах.
Хизаши не нравилось.
– Это сюнга [214] , – Кента, конечно, сразу подошёл к книгам и раскрыл одну наугад. Потом вторую, третью, четвертую. Пятую протянул Хизаши с совершенно непроницаемым лицом.
214
Сюнга – японские эротические гравюры, их история восходит к периоду Хэйан.
– Демоны Ёми! – Хизаши чуть не выронил книгу. Прежде чем закрыться, страница мелькнула изображением молодой женщины в распахнутом кимоно и огромной змеи. – Это надо сжечь.
– Прихватим Мадоке подарок, – серьезно сказал Кента, – поможешь выбрать?
– Сам выбирай, коли хочется глазеть на это непотребство.
– Иногда легко забыть, что тебе уже двести лет.
– Ещё двести. И я планирую прожить примерно вдвое больше.
Сказал и понял, что это была ошибка. Кента бездумно смотрел в книгу, потом закрыл ее и с улыбкой произнес:
– Возьмём эту. Джуну любая понравится.
Только вот улыбка его была не такой – тусклой, неправильной.
– Сядь, – велел Хизаши. Когда Кента выполнил просьбу, выдал как на духу: – Не стану скрывать, что моей целью было с помощью Дзайнина снова стать ёкаем. Но предсказание обернулось обманом, и вот мои старания лишь идут на пользу врагу. Этого не изменить, но я все еще хочу…
– Хочешь стать ёкаем.
Хизаши промолчал.
– Я понимаю, – кивнул Кента. – И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.
Но Хизаши уже сам не мог решить, что же сделает его счастливым. Собирался прямо объяснить Кенте, что чувствует, и вот молчит, теряясь в мыслях и словах.
Достижима ли вообще теперь его первоначальная цель?
Хочет ли он ее достигать?
А если не хочет, то почему?
Странно, но из всех вопросов проще – и одновременно сложнее – оказалось ответить на последний.
– Если сюнга тебя не интересует, давай спать, – предложил Кента.
Спали бок о бок на одном матрасе, прижавшись спинами, чтобы не замерзнуть. Ливень снова утих, вернувшись к мерному шороху, убаюкивающему тревожный разум. Хизаши и правда смог поспать, прежде чем Кента толкнул его в бок. И тут же накрыл ладонью рот.
– Что-то происходит, – блеснул он в полутьме глазами.
Хизаши мотнул головой, давая понять – он не собирается шуметь, тихо сел и прислушался. Дом шептал. Мертвая тишина наполнилась странными звуками, похожими на музыку, но куда более зловещими и неприятными. Огненный талисман давно погас, однако им это даже на руку. Кента подобрал меч, и они вышли в коридор, готовые в любой миг вступить в сражение. Но их там никто не поджидал, лишь только ветер, проникающий сквозь оставшиеся открытыми сёдзи, гулял туда-сюда, разгоняя застоявшийся воздух. И чем чувствительнее были его порывы, тем ощутимее улавливалась эта потусторонняя мелодия.