"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Да чтоб тебя…
– Ну-ну, хватит, – Морикава похлопал его по плечу. – Мы все не в себе, и тем более надо проявлять терпение хотя бы друг к другу. – И продекламировал: – С другом и в горе, и в радости жить не страшно. Все мне по силам.
– У вас на каждый случай есть стихотворение? – спросил Хизаши.
– А у тебя на каждый добрый поступок припасена дубина? – снова взвился Сакурада.
– Все! Хватит! – Кента первым вскочил и взмахнул руками. – Мало того, что Дзисин объявили нас преступниками, так мы и сами друг другу готовы глотки
Хизаши аж рот открыл от удивления. За что бы ему извиняться? Разве извиняются не когда в чем-то виноваты? Он за собой вины не чувствовал.
– Хизаши, – надавил Кента. В его тоне угадывалось напряжение, и Хизаши неуверенно моргнул.
– Извиниться?
– Ты меня понял.
Морикава хотел что-то сказать, но Сакурада положил ладонь ему на плечо, призывая к молчанию. Хизаши хмурился и никак не мог заставить себя решиться. Все ждали, но больше всех Кента, и Хизаши глубоко вдохнул и сказал:
– Прошу прощения за… некоторую грубость моих речей.
– Некоторую? – хмыкнул Сакурада, но тоже через силу произнес: – Возможно, и я погорячился.
– Вот и славно! – Морикава хлопнул его по колену и кивнул Хизаши. – Это прекрасно, что у вас двоих столько нерастраченных сил на склоки, но мы могли напугать нашего хозяина.
Одеяла снова зашевелились, и из-под них, наконец, показалась рука, тонкая, сухая и бледная, похожая на жухлую веточку. Эта рука откинула край одеял, и наружу высунулась голова, покрытая седыми клоками, давно немытыми и нечесаными. Не мылся и сам человек, о чем несложно было догадаться по исходящему от него запаху.
– Не бойся, Шого-кун, здесь все друзья, – мягко успокоил Морикава, и странный человек полностью покинул свое ненадежное укрытие. Это был старик, такой худой, что изношенное кимоно на нем трепыхалось, как войсковое знамя. На вид ему дашь лет шестьдесят, но, может, на самом деле ему куда меньше. По рваной ауре Хизаши догадался, что человек болен не только телом.
– Он безумен, – подтвердил Сакурада. – Едва ли понимает, кто мы и о чем говорим.
– Кто он? – спросил Кента, так и оставшись стоять. Шого смотрел на него настороженно, часто моргая и клонясь на один бок.
– Он много лет живет в заброшенном руднике, приглядитесь к стенам. Эти рисунки вам ничего не напоминают?
Когда Хизаши поднялся, старый безумец отшатнулся и с неожиданным проворством спрятался под одеялами. Кента взял фонарь и поднес к одной из неровных каменных стен. То, что издалека казалось сетью трещин, было выцарапанными чем-то кривыми изображениями. Хизаши обладал более острым взглядом и первым сложил линии в цельные картинки.
– Демоны Ёми! – воскликнул он.
– Не стоит их поминать, – упрекнул Морикава, появляясь за спиной.
– Но это же…
– Именно то, о чем ты подумал. Шого видел своими глазами, как в синем демоническом пламени сгорал его младший брат, перед этим уничтожив всю деревню на вершине Акиямы
А потом Морикава рассказал, что долгие годы Ниихара-сэнсэй занимался поиском доказательств того, что Хироюки собирается восстать из Ёми, и однажды, еще в молодости, обнаружил нечто ужасное: в разных частях страны, в разное время – но точно друг за другом – рождались больные дети, которым помогали выжить «добрые» предсказатели. Такие дети никому не приносили бед до определенного срока. А после неизбежно случалась трагедия, сопровождающая грудами сгоревших тел и синим огнем.
– То, что мы сейчас называем одичанием ёкаев, происходило и раньше, но с этими детьми. Их ничего не связывало, кроме истории рождения и младенчества. Как только погибал один, в течение пяти лет появлялся новый. Похоже, Шого пытался разобраться в случившемся, но то ли узнал что-то страшное, лишившее его рассудка, то ли безумие поразило его еще тогда, в ту ночь на Акияме, просто со временем становилось только хуже. Но его существование и эта пещера связывают воедино все теории Ниихары-сэнсэя.
Кента смотрел на рисунок, и в его молчании Хизаши явственно читал смятение. Захотелось встать рядом, плечо к плечу, прикоснуться ненароком, чтобы забрать себе часть непосильного обычному человеку груза. Но Хизаши остался стоять на месте.
– Я один из них, да? – спросил Кента, так и не повернув головы.
– Мы думаем, что да.
Кента оттянул нитку с агатовыми бусинами, и все взгляды сошлись на ней.
– Должно быть, Куматани Сугуру и та неизвестная шаманка…
– Ее звали Чинацу.
– Вот как? Значит, твой отец и итако Чинацу нашли способ сдержать в тебе ту разрушительную силу, они создали оберег, запечатав частицу души Хироюки, помещенную в тебя в материнской утробе.
– И если бы ты не полез в зал Демонического меча и не схватился за Дзайнин, не пострадал бы, и Хироюки по-прежнему бы томился, скованный четками, – произнес Хизаши, с каждым словом впадая в бессильную ярость. – Почему ты такой, а? Почему хотел спасти меня, а про себя даже не подумал?
Хизаши – вот главная причина. Из-за него, его тайн и глупых стремлений, Кента и впрямь исполнил предсказание – дал Хироюки свободу. Пусть не абсолютную, но даже крохотного окошка тому хватило, чтобы забрать контроль. Как же глупо все получилось!
– Не кори себя, Мацумото-кун, – покачал головой Морикава. – Это лишь ускорило процесс. Рано или поздно четки бы перестали быть достаточной преградой. Вы и так сделали гораздо больше, чем целая великая школа оммёдо. Не берите на себя сверх того, что можете унести.
– Вы не понимаете. Мы создали связь во время ловли ёкаев для церемонии обретения меча, и через нее Хироюки собрал все необходимое для возрождения – часть души из Дзайнина и то, что, как он говорит, хранилось в моем икигимо.