"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— А ты молодец, Саня, — Ветер чуть усмехается краешком рта. — Быстро сориентировался. Да даже будь мы в реальном мире — в кого бы ты стрелял, скажи на милость?
— В реальном мире вопрос бы так не стоял.
— А если подумать? — Ветер подносит к губам бокал, в котором уже не пиво, а спортивный коктейль. — Ты не особо любишь думать, Саня, потому и ищешь панически, кому бы делегировать эту задачу. Но в глубине души-то ты все уже понял. Причем вызвал именно мою проекцию, чтоб это услышать.
— Я тебя не вызывал!
— Да ну? Почему же я здесь? Не надоело врать себе, а, Саня? Жена и друг, самые близкие люди, в твоем
— А что можешь сказать ты?
Ветер пожимает плечами:
— Как и все остальные проекции — только то, что ты уже знаешь. Ты такой же, как я, Саня, просто прячешь это от себя. А здесь ничего не получится спрятать. Рад, что ты скоро приедешь ко мне в гости — в реальном мире, я имею в виду. Есть о чем переговорить. И вообще, у меня там хорошо — охота, рыбалка… а какие грибы!
— Бледные поганки?
Ветер иронично приподнимает бровь:
— Ну, это уже как пойдет…
— Ты пытался меня убить. О чем нам после этого разговаривать?
— Было дело, пытался. Но ведь ты заметил, что попытки прекратились? Думаешь, новые документы тебя спасли? Да у меня на коротком поводке все, кто в таких случаях документы выписывает! В другом дело, Саня. Кое-что изменилось, и твое устранение стало… опционально. Ну да обсудим при встрече. Не обижайся, но до этого ты пока не додумался. Не беда, десять часов в самолете — и мы побеседуем в реальности. Встретим тебя в аэропорту. Не жмись, возьми бизнес-класс. Не разоришься, билет-то тебе в одну сторону нужен.
— Просто скажи, как мне выбраться отсюда. И исчезни.
— Может, тебе еще шнурки на ботинках завязать? Глупо. Ты же не ждешь, что я в самом деле буду тебе помогать? Лучше попроси эту шлюшку Алию… кстати, ты же отлично видишь, как она по тебе течет, извертелась уже вся; забавно, что ты не допускаешь это до своего сознания, не разрешаешь себе понять. А я воплощаю для тебя другую проблему. Твой братец сказал бы — как бы воплощаю.
— Что еще за другая проблема?
— Почему Повтор произошел именно сейчас — и именно такой? — Ветер смотрит на меня пристально, будто пытается разглядеть что-то на дне темного колодца. — Почему дети не попадают под воздействие тех, кто мечтает изменить мир, а вместо этого могут менять себя сами?
— Господи, откуда мне знать-то? И какое это имеет ко мне отношение?
— Говорю же, Саня, приезжай в гости, — лицо Ветра расплывается в дружелюбной ухмылке. — Не до всего ты способен додуматься сам.
— Так, ты уже повторяешься. Как говорит моя племяшка, фу быть таким. Все, исчезни — надоел.
Ветер послушно тает в воздухе. Есть у этого пространства и плюсы, что уж там — вот бы оно работало так в реале…
За соседними столиками сидят люди. Один из них оборачивается ко мне — у него лицо пластиковой куклы, Юлька в детстве обожала таких. Мое подсознание не заморачивается на прорисовку массовки.
Так, это неважно все. В дивизии недостает супервизии… К кому я могу обратиться за советом? Здесь получится вызвать кого угодно, и это ни к чему меня не обяжет в реальном мире.
Алия втянула меня в этот блудняк; может, она и подскажет выход? Она ведь его знает. Но проблема в том, что я этой женщине не доверяю. Даже если реальная Алия мне помогла бы, эта, из моего сознания, только сделает все еще хуже.
Мария?
Юрий Сергеевич? Старый чекист наверняка щелкал и не такие орешки. Вот только слишком часто он прикидывался свойским простоватым дядькой, чтобы я сейчас смог увидеть в нем что-то другое.
Друзья, родные, коллеги, знакомые… Неужели я ни в ком так и не признал наличия того, чего так недостает мне самому? Всех оценивал через призму своей гордыньки? Почему это вдруг оказалась так важно — умение понять и принять, что другой человек в чем-то тебя превосходит?
Это, наверно, тот момент, когда мужчине нужно посоветоваться со своим отцом. И даже то, что он давно умер, здесь как раз не проблема. Я никогда не старался подражать отцу — просто занял его место в семье. Всю жизнь все отмечали наше с ним сходство — как внешнее, так и внутреннее. Но насколько это действительно так? Смог бы отец понять и одобрить все, что со мной произошло? На самом деле я смутно его помню. Хотелось бы поговорить с ним, конечно… но сейчас не время извлекать из памяти траченых молью призраков.
Тот, в чьей способности помочь я уверен, жив, и мы виделись совсем недавно. В двух кварталах отсюда есть спортивная площадка — в детстве мы иногда таскались туда с мячом. Там и встретимся.
Когда я подхожу, Олег подпрыгивает, бросает мяч в кольцо — и промазывает. Подбираю откатившийся мяч, пробегаю круг по площадке, выбираю позицию, бросаю — тоже мимо. Олег смеется и кричит:
— Мазила-тормозила!
— Эй, от мазилы слышу!
Мы бегаем, дурачимся и бросаем мяч, даже не особо стараясь попасть в кольцо. Даже если мое тело в этот самый момент умирает в белой комнате, то отказываться от игры с младшим братом я не хочу. Может, это лучшее из всего, что было у меня в жизни.
Наконец Олег, смеясь и тяжело дыша одновременно, падает на небольшую деревянную трибуну. Сажусь рядом с ним. Черт, он сейчас совсем подросток… Строго говорю:
— Повзрослей, Олежа.
— Я не хочу взрослеть! Терпеть ненавижу этих дурацких взрослых!
Только мой брат умеет ныть и смеяться одновременно.
— Понимаю. Сам ненавижу и не хочу. Но надо.
Олег послушно вытягивается, оформляется — и вот передо мной сперва сутулый длинноволосый хиккан, а через минуту — аккуратный парень с быстрыми внимательными глазами.
Беру с места в карьер:
— Значит так. Не думай даже заводить эту шарманку — я, мол, не держу тебя за человека, с которым стоит советоваться… Когда я сказал, что ты умный и внимательный — это не для галочки было, я правда так считал. А еще — что ты на самом деле вытянул последнее расследование и в целом лучше меня справляешься. Этого я, кажется, не говорил, но подумал же. Здесь этого достаточно.
Братец задумчиво кивает. Реальный Олег, быть может, и не поверил бы всему этому, решил бы, что я просто пытаюсь его подбодрить. Но эта версия Олега сформирована моим искренним представлением о нем.