Фарги Падающая звезда
Шрифт:
— А если этот символ и есть перевернутая звезда, в схеме которой он пытался разобраться? — произнёс Брай. — И схема — это ритуал обряда.
— Может быть, — пробормотал Кристоф. — Но опять же, зачем? Что давал этот обряд, и почему он рисовал на кресте себя?
— В любом случае, он знал, что делал, — я постучала пальцем по листу, где был нарисован свиток. — Эта надпись не вписывается в ту схему, которую рисовал Ночной Купса. Значит, он либо уже знал эту часть, либо получил ещё где-то.
— Может, в Храме? — спросил Джон.
— Может, — кивнул Кристоф.
— Я уже видел эту композицию, — Брай поднял один из рисунков. —
Он подошёл к щитку на стене и защёлкал кнопками. Безмятежный залив изумрудного цвета, изображённый на полотне, стоявшем на ближайшем мольберте, поблёк и исчез, и на его месте возникла темнота, из которой медленно проступили очертания серебристого креста и распятого на нём человека. Это тоже был Фарги, и на его теле темнели раны и ожоги, голова была устало опущена на грудь, а мускулы напряжены, то ли в попытке порвать путы, то ли в мучительном переживании физической боли. Темнота вокруг была наполнена бесконечным кружением едва уловимых теней, которые казались ещё более ужасными оттого, что их невозможно было разглядеть.
Я уже видела эту картину, но теперь снова ощутила сквозившую в ней напряженность на грани нервного срыва и какую-то томительную безнадёжность.
— Сопровождение, — произнёс Брай и нажал на кнопку.
Тяжелый, низкий звук, похожий на стон, пронзил тишину, и в нём зазвучал усталый голос Фарги: «Чёрные тени, кружат вокруг меня. Я один. Мой путь впечатан в Темноту и отмечен копытами Дьявола. Ночь кошмаров распинает моё тело на перевёрнутой звезде».
— На перевёрнутой звезде? — встрепенулся Кристоф. — Брай, можно слегка высветить задний план?
— Можно, — Брай повернул какой-то рычажок, и по полотну, отсвечивая серебром, расплылся уже знакомый нам символ. Крест как раз вписывался в него и Фарги казался распятым именно на символе.
— Да, это и есть перевёрнутая звезда, — кивнул Кристоф. — Но почему она перевёрнутая? Обычная звезда в круге.
— Брай, включи ещё раз сопровождение, — попросила я. Мне совсем не хотелось слушать его, но кое-что в нём меня смутило. Брай снова включил звук и, прослушав до конца, я кивнула. — Так и есть! Вы заметили одну странность? Он говорит о том, что ночь кошмаров распинает его тело… Тело, понимаете? Почему не душу? В подобных аллегориях всегда фигурирует именно распятая душа, не говоря уж о том, что на самом деле его никто не распинал.
— А это имеет значение? — спросил Джон.
— Конечно, — подтвердил Кристоф. — Для любого, кто понимает разницу между смертным и уязвимым телом и свободной и бессмертной душой.
— Это всего лишь ещё одна загадка, — вздохнул Брай. — Если б с ним не случилось всё это, я б его сейчас затряхнул за такие дела. Где это видано, что инспектор оставляет после себя не конкретный отчёт о расследовании, а такие вот парадоксы.
— Наверно, в данном случае он действовал не как инспектор, — заметил Джон. — Темнеет. Поедете на «Стреле»?
— На «Слезе дьявола», — ответил Брай, возвращая на мольберт меланхоличный и чистый залив. — Она лучше защищена.
В Луарвиг мы въехали уже ночью. Брай уверенно вёл машину по запутанному лабиринту улочек Эйка. Мне хотелось спросить, почему мы не едем по Старой дороге, куда более удобной и безопасной в такой час, но одного взгляда на мрачное и замкнутое лицо Брая было достаточно, чтоб у меня напрочь пропало всякое желание задавать ему вопросы.
Мимо
Ещё немного и из темноты выплыла мрачная громада совершенно невообразимой формы. Ещё вчера я имела возможность «полюбоваться» этим образцом древней киотитской архитектуры при свете дня, но и тогда он не показался мне привлекательным. Я помнила чёрный, нависающий над маленькой площадью фасад, лежащий на массивных угловатых колоннах, глубокие ниши, из которых выглядывали жутковатые горгульи, пугающие не столько своей жизненностью, сколько грубостью в сочетании с удивительно динамичными позами. Кривые башни, представлявшие собой нагромождение каменных кубов, торчали с двух сторон, как рога дьявола. На этом убранство Храма заканчивалось, поскольку остальные три стены были глухими и неприступными, как скала. Теперь весь этот кошмар темнел на фоне едва мерцающего мелкими звёздами неба. Ни одного фонаря не горело на площади, ни одного огонька не светилось ни в самом Храме, ни в окнах окруживших его домов. Остановив машину, Брай включил фильтры, и на экранах, заменяющих в его флаере окна, появилась пустая площадь, залитая каким-то неестественным мертвенным светом. Оказалось, что сюда не выходит ни одного окна. Все стены вокруг площади были глухими.
Обернувшись на Храм, я невольно передёрнула плечами. Я видела теперь единственную арочную дверь в фасаде, но она не выглядела гостеприимной. Она была закрыта наглухо. Конечно, можно было не сомневаться, что, кроме этого, есть ещё и другие входы, но они были так хорошо скрыты в каменных стенах, что надеяться на них не приходилось.
— И как мы туда войдём? — поинтересовался Кристоф.
— Через главный вход, — ответил Брай. Я взглянула на него и увидела, как замерцали пентаграммы на его плаще. Он заметил мой взгляд и кивнул: — Магия. Даже на улице. Что делается внутри, и подумать страшно.
— А ты не думай, — усмехнулся Кристоф.
В тот же момент на крышу машины обрушилось что-то тяжёлое и раздался звук, словно кто-то пытался разорвать обшивку металлическими когтями. Я встревоженно взглянула вверх, а Брай, злобно прищурившись, нажал на кнопку сбоку на пульте. Флаер тряхнуло, и тут же раздался хриплый вопль и что-то, сорвавшись с крыши, упало на землю и покатилось как шар.
— Выходим? — Брай обернулся к нам.
Кристоф достал Экскалибур и кивнул. Я вытащила из-за спины Налорант и положила палец на выключатель. Брай распахнул дверцу и вышел, осматриваясь на ходу. Его движения были быстрыми и точными. Едва что-то шевельнулось в темноте, как он замер и, вскинув руку, послал туда огненный шар. Тишину разрезал пронзительный визг.
— Что это было? — спросил Кристоф.
— Не знаю. В таких местах постоянно бродит нечто такое… Может, мутанты, может, бродячие демоны. Лучше не разбираться, а стрелять.
— Разумная точка зрения…
Брай захлопнул дверцу машины и взглянул на Храм. Судя по всему, он вовсе не собирался подходить и вежливо стучать. Он прикидывал, какой мощности разряд нужен, чтоб выбить эту массивную дверь. Наконец он пришёл к какому-то решению и поднял руку, но тут что-то свистнуло в воздухе и звякнуло о камни. Я подумала было о заурядной гранате, но увидела возле своих ног жестянку, из которой клубами валил какой-то дым. И в следующий миг всё пропало.