Фарс‑мажор 2
Шрифт:
Она озорно погрозила мне пальцем.
— Я же занята политикой, — пояснила она. — А ему‑то надо как‑то жить!..
Живет он, судя по всему, в полную силу.
Когда я оказался у здания Манежа со стороны Александровского сада, огонь бушевал под крышей здания. Явно горели деревянные перекрытия. Пламя поднималось метров на 50 над крышей. В самом здании было черно от дыма, но огня я не увидел. Вокруг Манежа не было никакого оцепления. Я стоял шагах в 15 от стены. По понятным причинам было
— Смотри, внучка, — сказал дедушка девочке лет семи, — и запоминай. Больше ты такого, может, никогда не увидишь.
Отец Павла Солтана не любит, когда сын за рулем. Он говорит, что Павел гоняет и что это глупо. И в «восьмерку» сына садится при крайней нужде. А Павел говорит, что только за рулем может расслабиться. Быстрее ездит — лучше расслабляется. «Подвезти тебя до метро?» — спросил он. Следующие десять минут я был свидетелем того, как управляет автомобилем человек без рук и без ног.
Представитель «Таиландских авиакомпаний» признался, что ему дали слово, потому что он друг председателя саммита АТЭС и потому что у него жена русская.
— Мы живем с ней уже довольно давно, — подробно рассказал он. — Она очень хорошая женщина… И я пользуюсь случаем, господин Путин, чтобы поблагодарить вас за все!
Психолог Татьяна Вдовина сообщила, что так предана своей профессии, что за две недели до свадьбы ушла от жениха.
— Зачем? — спросил я.
— Мешал отдаться, — искренне ответила она.
— А я хочу спросить, заводить мне детей или нет, — озабоченно спросил президента Путина горнорабочий Нефедов.
— Заводи! — кивнул Владимир Путин.
— Для этого, к сожалению, должны заработать какие‑то механизмы, — пожаловался Нефедов.
К нам вышла Ирина Павленко, фермер. Два года назад она еще работала ландшафтным дизайнером, а несколько лет назад училась и жила в Москве, родила дочку, дочь болела, им сказали, что надо уезжать из Москвы, потому что московский климат был вроде бы смертельно опасен для дочери. Так они оказались в Белгороде. Здесь они сдавали квартиру женщине с двумя детьми, 9 и 14 лет, и в какой‑то момент мама этих детей просто ушла из дома. Ирина и Юрий не могли их содержать, но, как выяснилось, не могли и бросить.
— Своих детей, даже чужих, я не отдам, — сказала она мне вчера утром. Тогда, два года назад, они и взяли кредит на дом и ферму, купили несколько телок и бьются теперь с ними.
— Здесь их десять, — показывала Ирина Павленко коров
И она показывала куда‑то в поле.
— Как вас дети зовут? — спросил ее кто‑то.
— Младшая — мама Ира и папа Юра, а старший, — она вздохнула, — дядя и тетя.
— А их мать? — спросил я. — Она так и исчезла? Может, что‑то случилось с ней?
— Да нет, — сказала она, — появляется даже иногда здесь.
— И вы пускаете?
— Конечно, — удивилась она. — Это же их мать.
Когда вдруг натыкаешься в жизни на таких простых, ясных и сильных людей, берет оторопь.
Один студент, на первый взгляд застенчивый, решил проконсультироваться у президента России относительно его дочерей.
— У вас же две, Маша и Катя, — уточнил он.
— Хотите познакомиться? — переспросил господин Путин.
Юноша покраснел, и зря.
— Приезжайте в гости, — предложил студенту предприимчивый отец.
Почему предприимчивый? Да ведь он, конечно, понимал, что на встречу с ним пригласили только лучших студентов, гордость университета.
— На каком вы курсе? — спросил студента Владимир Путин.
— На шестом, — пробормотал молодой человек. — И вот где ваши дочери собираются продолжить образование?
Владимир Путин кивнул, уже довольно сухо. Очевидно, молодой человек оказался староват для его юных дочерей.
Одним из последних шаркающей походкой вышел из первого корпуса Кремля пожилой кинорежиссер Георгий Натансон. Я увидел, как первое, что он сделал, — начал поспешно набирать чей‑то номер на мобильном телефоне. И я подумал, что любому человеку, получившему орден из рук президента России, хочется, конечно, как можно скорее поделиться своим счастьем.
— Давление у тебя какое? — спросил режиссер, — не понизилось? Ничего, держись, я еду.
Мы с Машей наблюдали за танцующими. Гедиминас Таранда поднял на руки Ингеборгу Дапкунайте и крутанул ее вокруг своей, так сказать, оси. Она счастливо вскрикнула. Затрещала ткань. Я думал, у него на брюках, а оказалось — у нее. Он ей порвал брюки.
— Папа, — сказала Маша, — пойдем танцевать.
Я взял ее на руки, и мы начали танцевать. Я не понял, медленный это был танец или быстрый.
— Папа, — сказала Маша, — мне хорошо!
— И правда хорошо, — ответил я. — Очень. Лучше не бывает.
— Бывает.
— А что может быть лучше? — удивился я.
— Подумай, — предложила она.
— Не знаю, — признался я.
— Папа, — вздохнула Маша, — ты можешь порвать мне джинсы?
Татьяна Груздева, редактор «Молодежной газеты села», выходящей тиражом 700 экземпляров (сколько экземпляров молодежи — зато, наверное, отборных, столько и экземпляров тиража), сообщила Владимиру Путину о том, что на селе в их районе на каждую семью приходится по два автомобиля.