Фатерлянд
Шрифт:
Пока Чо слушал, слова его покойного отца вновь всплыли в памяти и переплелись с мелодией. И тогда он понял, что хотел донести до него отец. «Нужно найти свой путь!» — вот что говорил отец. Нужно понять, как читатель будет интерпретировать для себя то, что пишет поэт или писатель. Нужно понять, что хотят те, кто находится у власти. Нужно найти свой путь…
Через год Чо написал свое первое революционное стихотворение, которое потом знали все в Республике:
Я иду по дороге к единой земле,
Я иду за тем, что мы создали за полвека,
Создали без молока и хлеба…
Если бы он написал «без риса и мясного супа», то его могли бы арестовать агенты государственной безопасности. Но он нашел верную метафору, чтобы сказать о нехватке продовольствия в Республике; страдания и борьба партии и народа занимали все его мысли, а «единая земля» действительно была для него самой важной целью. Поэзия во всех смыслах проложила для него путь. Теперь, когда он писал стихи, то слышал голос певца пхансори и видел перед собой пустынный ландшафт мыса Чансан.
— Ну вот мы и приехали, — сказала Хосода.
Машина остановилась у дверей дешевой закусочной с грязноватой занавеской «Норен» в проеме. Закусочная располагалась сразу за детской площадкой, где Чо видел старуху и мальчика. Напротив размещалось подозрительного вида заведение под названием «Мадемуазель».
— Да, выглядит не очень, но гёдза здесь делают действительно хорошо, — улыбнулась Хосода, открывая дверцу автомобиля.
— Нет, подождите! — воскликнул Чо. — Я не могу туда пойти, это запрещено.
Хосода, все еще держась за ручку, промолчала. Водитель — мужчина средних лет, — не снимая рук с руля и не оборачиваясь, спокойно произнес:
— Я думаю, с этим местом все в порядке. Прошу прощения, — продолжил он, — я понимаю, что моего мнения здесь никто не спрашивает, но… Видите ли, это здание скоро будет снесено. Наверное, Хосода-сан просто хотела познакомить вас со старой частью нашего города. Я останусь в машине. Если кто-нибудь подозрительный появится, обязательно дам знать. К тому же в это время клиентов не так много. Вряд ли возникнут проблемы.
— Хорошо, — сдался Чо. — Но не больше десяти минут. Через десять минут мы возвращаемся в лагерь.
Хосода хлопнула в ладоши, и на ее лице вновь заиграла улыбка.
Зал был маленьким и тесным, сильно пахло луком и чесноком. У стойки выстроились барные табуреты. На одном из них сидела женщина со светлыми волосами, жевала пельмени и запивала пивом. В углу приютился столик на двоих. Справа от входа на второй этаж вели узкие ступеньки.
Невысокий худой человек, приветствуя Хосоду, крикнул из-за стойки:
— Саки-тян! Что-то вы раненько сегодня, а?
Следом за Хосодой
Оглядев лестницу, Ли сказал, что поднимется и проверит второй этаж. Не сняв обувь, он стал подниматься наверх.
— Стой! — крикнул ему Чо и повернулся к хозяину. — Там есть кто-нибудь?
— Сейчас никого нет, — ответил мужчина. — Постоянные клиенты из строительной компании приходят к половине восьмого; к нам часто захаживают еще несколько человек, но, если нужно, я могу отказать им. Прямо сейчас, нужно только позвонить. Так что вообще никаких проблем.
Лицо хозяина застыло от напряжения, и он потянулся было к телефону, но Хосода остановила его:
— Да не волнуйтесь вы так! Мы ненадолго.
Хозяин показал Чо и Ли на табуреты; Чо присел, Ли остался стоять.
Хосода поздоровалась с блондинкой, которая пыталась стереть пятно с одежды.
— Вот уж никак такого не ожидала! — воскликнула та. — Надо ж так пугать людей, как я только не подавилась!
Блондинка допила пиво, потянулась к серебристой сумочке, вытащила пачку длинных тонких сигарет и попыталась прикурить. Удалось ей это не сразу — руки сильно тряслись. Ли, сжимая автомат, с непроницаемым лицом всматривался через окно на улицу.
— Извини, пожалуйста, — обратилась Хосода к хозяину. — Не можешь ли ты действительно прикрыть заведение минут на пятнадцать? Просто, если придут другие посетители…
Хозяин кивнул жене; та пролезла под прилавком, отключила вывеску и заперла дверь. Посмотрев на Ли, она не решилась задернуть штору на окне, и Ли это сделал сам.
— Приготовь нам, пожалуйста, шесть порций, — попросила хозяина Хосода. — Да, и еще три — бабушке завезу.
Она предложила Ли присесть, но тот вежливо поклонился и остался на своем месте.
Жена хозяина принялась быстро раскатывать тесто, а сам он занялся начинкой: побросал на сковороду кусочки мяса размером не больше мизинца, добавил немного воды и закрыл сковороду деревянной крышкой. Скоро раздалось шипение, и все помещение наполнилось аппетитнейшим ароматом.
Рассказав Хосоде, чем традиционные корейские погребальные обычаи отличаются от японских, Чо спросил ее, что она думает по поводу реакции местных жителей.
— Ну, это можно узнать, — сказала она и посмотрела на хозяина закусочной. Тот стоял у огня и вытирал тряпкой капающий со лба пот. На его фартуке темнели масляные пятна.
— Как я понял, в Корее вы бы их похоронили, и дело с концом, так? А здесь… Пока я занят готовкой, мне, просите, все это до лампочки.
Он повернулся к жене: