Фатерлянд
Шрифт:
— Если что-нибудь случится, — сказал Шеф Синохаре, — я позвоню тебе на мобильник.
Он сразу же дал по газам, и вслед за ним умчались оба его помощника и машины, высадившие ребят. Каждый взвалил на плечи по большому рюкзаку, маленькие рюкзаки повесили на грудь, и все бросились вверх по ступенькам. В темноте было трудно удержать равновесие, ноги то и дело подворачивались, но все прошло благополучно. Канесиро первым добежал до самого верха лестницы, убедился, что рядом нет никого из корейцев, и шепотом позвал Хино. Тот с маленьким рюкзаком в руках подбежал к двери. За ним поспешили Синохара
Синохара все еще удивлялся: как это они проскочили корейский КПП? Сойдя с мотоцикла, он вообще утратил чувство реальности — вместо нее была беспорядочная последовательность стоп-кадров.
Хино вытащил свой резак и присоединил маленькие баллоны с кислородом и ацетиленом. Послышался свистящий звук выпускаемого газа. В следующее мгновение Хино чиркнул зажигалкой с рекламой «Йотчанс паб» и поднес огонек к соплу резака. Раздался характерный хлопок, и из сопла показалось оранжевое пламя. Синохара испугался, что огонь могут заметить корейцы, но Хино покрутил ручку регулятора, и пламя превратилось в тоненькую синеватую полоску.
— Вот именно таким пламенем можно разрезать сталь, — прошептал он, поднося резак к зазору между дверьми. — Упс, что за черт? Да она не заперта!
Выключив горелку, он толкнул дверную створку. В нос ударили запахи цветов и гнили. В помещении не было ни души.
— И чего это «корёйцы» оставили дверь открытой? — недоуменно пробормотал Хино.
— Среди них тоже, наверное, есть долбоебы, — захихикал Татено, зажимая рукой рот, чтобы не рассмеяться в голос.
Синохара тоже напрягся, чтобы не заржать, отчего у него свело живот. Зная, что смеяться категорически нельзя, он чуть не лопнул.
Ребята прошли внутрь. Канесиро держал наготове пистолет.
— Быстро мы… — произнес он, проходя мимо Синохары.
— Чертова дверь… — отозвался тот, но не смог окончить фразу, опасаясь нового приступа смеха.
— А где Тоёхара? — вдруг спросил кто-то.
Синохаре вмиг стало не до смеха.
Впереди, за большими темно-синими листьями какого-то тропического дерева, виднелась торговая галерея. Свет отсутствовал. «Черт возьми, куда мог подеваться Тоёхара?» — думал Синохара, но искать его не было времени. Ориентируясь по тусклому мерцанию указателей эвакуационных выходов, ребята стали продвигаться по широкому коридору.
Двери магазинов были распахнуты. Валялись какие-то бумаги и коробки. Должно быть, продавцы и посетители покидали это место в страшной спешке, как только узнали о террористической атаке. Ребята прошли мимо ателье проката одежды для торжественных случаев и фотостудии. В витрине ателье были выставлены свадебные платья и смокинги. Слева располагалось кафе. В темноте можно было различить недопитые стаканы с соломинками, чашки с остатками кофе, недоеденные куски пирожных.
— Что там с Тоёхарой? — спросил Синохара у Канесиро.
— Да тише ты! — прошипел тот в ответ.
Именно на этом этаже, как они знали, располагался командный пункт, и существовал большой риск, что кто-нибудь из корейцев может заглянуть в галерею.
Ребята двинулись дальше, одной рукой держась за стену. Они миновали магазин спортивной одежды, брендовый бутик, несколько галантерейных лавок с дамскими сумочками,
Убедившись, что в галерее нет корейцев, все отправились обратно. У ателье они наконец освободились от своих рюкзаков. Ребята тяжело дышали; некоторые жадно глотали воду. У Синохары на лбу и переносице выступили капельки пота. Он снова хотел спросить про Тоёхару, как внезапно у него в кармане зазвонил телефон. Сердце от неожиданности чуть не остановилось.
— Выключи звонок, идиотина! — зашипел Канесиро и больно треснул Синохару.
Тот хотел было извиниться, но совершенно сухое горло не могло издать ни звука. Хино протянул ему бутылку с водой.
— Синохара слушает, — кое-как выдавил он в трубку, сделав глоток.
— Вы уже внутри? Это Шеф. Слушай. С вами был парень с бритой головой. Коренастый такой. Да, Тоёхара. Он мертв…
Синохара прикрыл динамик рукой и сообщил о гибели товарища. Как оказалось, Тоёхара настолько переволновался, что не успел выйти из машины вместе со всеми. Машина поехала, и Тоёхара, очухавшись, устроил истерику, требуя, чтобы его немедленно выпустили. Когда «клановцы» остановились у КПП «D», парень обнажил катану и бросился на солдат Корё. Один из корейцев выстрелил ему по ногам, и Тоёхара рухнул. Когда он падал, запястье вывернулось, меч повернулся острием к его груди, и Тоёхара напоролся на него. Это зрелище поразило даже корейцев. Шеф, уже успевший проехать, немедленно развернулся и втащил тело в одну из машин. Он вытащил меч из груди Тоёхары — «кровь хлестала фонтаном», — но Тоёхара был уже мертв. Его последними словами были: «Прошу прощения…»
— Странный он был какой-то, — добавил Шеф. — Но он сделал свою работу.
Именно выходка Тоёхары отвлекла внимание корейцев в тот момент, когда остальные проникали в торговую галерею.
Шеф сказал, что они возьмут тело с собой, чтобы не привести полицейских к дому Исихары. Кроме того, он обещал проследить, чтобы с семьей Тоёхары связались, если, конечно, она у него была.
— У него дед живет в Саге, — сказал Синохара, но он не знал, как того зовут.
Ребята тоже не могли припомнить имени старика. Даже имени самого Тоёхары никто не смог назвать.
— Может, Кенсаку? — предложил кто-то, но остальные покачали головой.
Перебрали несколько вариантов: Сатору, Таро, Хироси — но все было не то.
— Не беспокойтесь, — сказал Шеф. — Мы сами позаботимся о его похоронах.
Синохара был спокоен, точнее, он вообще не испытывал никаких чувств, словно превратился в бетонную глыбу. Они были на вражеской территории, и острых ощущений было предостаточно. Впереди была опасная работа.
Синохара вдруг подумал, что если ему суждено погибнуть, то этот факт также не вызовет никаких эмоций у остальных. Просто один из семнадцати оставшихся огоньков потухнет — вот и все.