Фатерлянд
Шрифт:
Синохара и Татено открыли свои рюкзаки и с помощью Канесиро и Фукуды вынули оттуда контейнеры с мухами, сверчками и прочей нечистью. Следом показались плоские коробки «Тапперуэр» с многоножками.
— Тьфу! — скривился Канесиро, беря в руки контейнер с мухами.
В каждом контейнере объемом в литр Синохара умудрился поместить до десяти тысяч мушек. Больше не влезало, иначе мушки задохнулись бы. Они густо облепили стенки контейнеров, и казалось, будто внутри кефир или молоко.
Хино тем временем настроил свой резак.
— Смотри, — сказал он Синохаре. — Я сейчас вырежу отсюда чуток. Как только скажу, сразу запускай своих блох!
Он достал из кармана зажигалку и продолжал:
—
Он прикрутил регулятор, и пламя превратилось в узкую тонкую полоску. Железо мигом разошлось, словно это была бумага. Через пару секунд Хино сделал три разреза и вставил в щель отвертку, чтобы отогнуть металл. Из отверстия донеслось бормотание вентиляции. Синохара быстро приложил к дыре контейнер с мухами и прошептал:
— Счастливого путешествия! Bon voyage!
Из контейнера, словно гигантский одуванчик, вылетел рой мушек и сразу же устремился в вентиляционный канал.
В искусственных джунглях стояла духота. Татено стащил с себя зеленое свадебное платье и связал его в тугой узел. Синохара поинтересовался, зачем оно ему, на что Татено ответил, что привык к нему, а во время установки зарядов платье можно будет разорвать на тряпки.
— Слушай, мы тут проторчали целый день, — промолвил Синохара, глядя в стеклянный потолок. — А ведь если нам удастся взорвать этот отель, то и это помещение просто сдует нахрен. И от растений ничего не останется…
Синохара представил, что тут можно было бы устроить неплохой вольер для насекомых и пауков. И лягушкам нашлось бы место. На такой площади легко воссоздать и утренние туманы, и вечерний ветерок. Можно рассадить мох и удобрить почву опавшими листьями, можно прокопать ручейки. Тогда здесь прекрасно прижились бы и мелкие животные, и птицы, и даже крупные рептилии. В лужах и небольших водоемах лягушки пестовали бы своих головастиков, носили бы их на спинках среди зарослей испанского мха и осыпавшихся лепестков.
Впрочем, Синохара прекрасно понимал, что это все несбыточные мечты, ведь искусственные джунгли обречены на гибель при взрыве отеля. На стене еще виднелась табличка: «Кафе Лэггнагг». Название выдуманной Джонатаном Свифтом группы островов в южной части Тихого океана должно было создать для туристов «ощущение тропиков». Синохара, в принципе, стремился к тому же, но в основе его усилий лежало желание создать идеальные условия для своих питомцев. А это место, как, впрочем, и многие, подобные ему, являло собой обыкновенный пример притворства. До переезда в Фукуоку он неоднократно замечал, что люди, с кем ему доводилось общаться, все как один притворялись, старались казаться кем-то другим. Они старались соответствовать стереотипам — «семья», «достойный гражданин», «счастливая, обеспеченная жизнь»… Он не мог этого принять.
— Ну что, идем?
Ребята направились в сторону холла. Такегучи хотел убедиться, что производимый ими шум не будет слышен. При креплении к колонне заряда нужно было оставить зазор, чтобы до максимума увеличить мощность режущей металлической струи. Для стального профиля толщиной тридцать миллиметров такой зазор должен быть не менее двух с половиной сантиметров. Такегучи и Фукуда притащили целую кучу кусков пенопласта, чтобы правильно установить заряды. Колонны были покрыты либо тканью, либо накладками из мрамора и дерева — все это нужно было снять и сделать правильный расчет для закладки. Хино сам взялся за эту работу, однако для нее требовалось применение шумных электроинструментов, и их могли услышать снизу, чего они все боялись больше всего.
Коридор, ведущий в сторону холла, был забран металлической решеткой.
— Странно, но мух уже нет, — произнес Татено, когда они миновали пустой холл.
Это объяснялось просто (по словам Синохары). Запустив в банкетный зал на третьем этаже своих мух, он выпустил еще около ста тысяч на четвертый, пятый и шестой этажи. Большую часть многоножек он тоже отправил в банкетный зал, а остатки разбросал в холле. Но один контейнер Синохара приберег на всякий случай. «Корёйцы» вроде бы предприняли все меры, чтобы избавиться от насекомых, но в воздуховод третьего этажа Синохара закинул и ту смесь, в которой мухи размножались. Хотя энтомологи не доказали еще этого факта, но, по наблюдениям Синохары, мухи всегда охотно возвращались в родную для них среду. Однажды Синохара случайно выпустил довольно большое количество мушек, а потом бросил в помойку содержимое их контейнера — и мухи дружненько полетели туда. Так что теперь он был уверен в том, что выпущенные на верхних этажах мухи, непременно доберутся и до третьего.
— Ты чё, думаешь, они тоскуют по родному дому? — спросил его Татено.
Синохара сказал, что точно не знает почему, но мухи всегда различают свой «дом» и чужой, хотя и выращиваются в одинаковых условиях.
В кармане у Синохары завибрировал сотовый. Звонил Такегучи. Он попросил зайти в мужской туалет рядом с шахтой скоростного лифта и послушать. Синохара прокрался в темноте к основному корпусу. В коридоре светились таблички эвакуационных выходов, но в сортире было темно, хоть глаз выколи. Синохара включил фонарик и доложил Такегучи, что находится на месте.
— Повернись к стене и посмотри в правом углу, где находится выпуклость. Это и есть колонна. Я ее сейчас прорежу — займет секунды три. Потом скажешь, как было слышно.
Через несколько мгновений раздался звук, напоминавший шум дождя. Синохара прижал руку к колонне и попросил повторить. Опять что-то зашуршало, а рукой Синохара почувствовал едва уловимую вибрацию.
— Ну как? — спросил его Такегучи.
— Зашибись! — прошептал Синохара.
Корейцы должны были находиться в банкетном зале двумя этажами ниже. Риск, что они что-то услышат, был минимальным.
— Норм, — сказал Такегучи. — Давай, двигай наверх.
Синохара снова услышал негромкий шум от газового резака. Операция по сносу отеля уже шла полным ходом. Такегучи заканчивал прокладку контактных проводов.
— Черт, еще одиннадцать часов, — пробормотал Синохара, возвращаясь на свой пост.
10. Тревога
11 апреля 2011 года
Оноэ Чикако вынула из духовки готовые вафли, полила их лотосовым медом и поставила на стол вместе с помидорками черри, свежевыжатым апельсиновым соком и пастеризованным молоком Koiwai. Все свои небольшие доходы она тратила на то, чтобы кормить детей здоровой пищей. Рисако, дочка, уже успела позавтракать и убежала в школу, где ей было поручено заботиться о кролике в живом уголке. Рисако только что перешла во второй класс муниципальной школы в Нисидзин, хотя Чикако планировала отдать ее в частную школу. Школа в Нисидзин считалась одной из лучших, однако общий уровень образования в Фукуоке стремительно снижался. Кроме того, в местных школах процветало детское хулиганство, хотя и не в той степени, как в Токио или Осаке. Чикако очень рассчитывала через два-три года все же перевести дочку в частную школу для одаренных детей.