Фазы неизбежности
Шрифт:
— И это ты называешь критикой? — Герберт коротко рассмеялся. — Отец, а ты не боишься, что она, вдохновившись примером твоей вампирской юности, выждет момент и убьет тебя так же, как ты в свое время не по-джентльменски убил свою «мать», а заодно и кучу ее родственников?
— Не боюсь, — граф вздохнул, глядя на закрытую дверь долгим, рассеянным взглядом и прислушиваясь к торопливым шагам бегущей от нелицеприятной истины Дарэм. — Чтобы убить меня, ей потребуется научиться пользоваться своими силами, причем, учиться ей придется у меня самого. Так что, вместо страха, я, скорее, испытываю надежду на то, что однажды она придет к такому желанию.
*
—
Фон Кролок некоторое время смотрел прямо перед собой, в то время, как мысли в его голове сменяли друг друга с бешеной скоростью. Имя Марии на краткий миг всплыло из самых глубин памяти, но тут же было отброшено в сторону — Мария уже двести с лишним лет была мертва.
— Позволь уточнить, — медленно проговорил граф, запрокидывая голову к потолку склепа, туда, откуда, с легкостью проникая сквозь толстые слои камня, звучал голос его наследника. — Кто у меня сбежал?
Секунду спустя Герберт, очевидно, решивший прояснить ситуацию лично, взволнованно сверкая глазами, уже стоял перед застегивающим плащ фон Кролоком.
— Нази, кто же еще, — нетерпеливой скороговоркой пояснил он. — А мог себе выбрать нормальную женщину. Но нет, тебе подавай такую, чтобы головной боли от нее было побольше, а проку поменьше! Я ее предупреждал, что нельзя до бесконечности делать вид, будто мы все тут способны питаться эфиром. И ты предупреждал…
Не вслушиваясь дальше в гневные разглагольствования молодого человека и решив оставить без внимания его заявление относительно неожиданно приобретенного семейного статуса фрау Дарэм, граф прикрыл глаза, из трех нитей, связывающих его с сыном, слугой и новообращенной Нази, безошибочно подхватывая ту, что неразрывным ментальным поводком протянулась от него к Дарэм после инициации.
Герберт притих, наблюдая за тем, как его отец, точно компас, медленно поворачивается лицом на северо-восток.
— Куколь? — коротко спросил фон Кролок.
— Цел и невредим, — откликнулся юноша и тут же поинтересовался: — Ну что? Ты ее чувствуешь?
— Разумеется, я ее чувствую, — граф открыл глаза и коротко бросил: — Почти полторы мили. Оставайся здесь, сейчас твоя помощь мне вряд ли потребуется.
Судя по хаотичной и натужной вибрации нити, где-то в глубине души Нази все еще пыталась сопротивляться. Однако, исходя из того, что она пускай медленно, но все же продолжала удаляться от замка, бой складывался далеко не в ее пользу. Подумав, что Куколя стоит поздравить в связи с его воистину невероятной везучестью, граф еще раз прикинул расстояние и шагнул, тут же почти по колено провалившись в снег. Где-то здесь.
Фон Кролок быстро осмотрелся по сторонам, подстраивая зрение под резкий контраст черных древесных стволов с искрящимися отраженным лунным блеском сугробами, и, наконец, чуть позади себя обнаружил их с Гербертом «пропажу». Облаченная в одно только платье Нази Дарэм двигалась странными рывками — то замирала на долю мгновения, покачиваясь из стороны в сторону, то вновь делала несколько быстрых, нечеловечески плавных шагов вперед.
Перекинув крайне мешающий ему на столь пересеченной местности
— Могу я осведомиться о цели твоей прогулки? — спросил он, когда разделяющее их расстояние сократилось до нескольких футов. Женщина резко, по-птичьи, склонила голову к плечу, и прямо на фон Кролока уставились абсолютно черные глаза, в которых не было даже тени человеческого выражения.
— Убирайся к черту, — хрипло и на пару тонов ниже, чем обычно, сказала Дарэм и сделала попытку обогнуть графа по дуге, однако тот, шагнув в сторону, снова оказался прямо перед ней. — Не твое дело.
— Боюсь, что в этом ты ошибаешься, — фон Кролок покачал головой, — Это именно мое дело, и я не могу позволить тебе навестить деревню. Впоследствии, уверен, ты крайне пожалеешь о содеянном, поскольку на одной жертве остановиться сейчас не сможешь. Пойдем домой, и я сам приведу тебе подходящего человека, даю слово.
В ответ Нази — а точнее, вампирша, поскольку называть стоящую перед ним женщину этим именем фон Кролок категорически не желал — отшатнулась от протянутой к ней ладони и оскалилась, точно волчица, обнажая вытянувшиеся на полную длину клыки.
— Надо полагать, это означает «нет», — фон Кролок вздохнул, понимая, что пробиться к агонизирующему сознанию фрау Дарэм при помощи слов ему точно не удастся. Отпускать контроль всегда было пугающе легко, гораздо легче, чем удерживаться на грани трансформации. Голова графа опустилась, он слегка подался вперед, нависая над вампиршей, и точно также хищно выщерился, заставив женщину с коротким хриплым визгом отступить. Не позволяя себе окончательно утратить власть над собой, фон Кролок сосредоточился и резко хлестнул по нити ментальной связи. — Мне действительно жаль, что приходится поступать с тобой подобным образом. Я позволил себе питать некие смутные надежды на твое благоразумие и не желал прибегать к насилию в вопросах питания, однако твое упрямство, к сожалению, все же оказалось куда сильнее голоса здравого смысла.
С каждым новым произнесенным словом граф делал шаг вперед, продолжая ментальную атаку и не отрывая взгляда от черных, лихорадочно сверкающих глаз женщины, которая пятилась от него, не в силах разорвать зрительный контакт самостоятельно.
«Я сильнее тебя. Я старше тебя. Ты сделаешь то, что я велю».
В каждом цивилизованном человеке живет зверь — именно так говорили некоторые мыслители, с трудами которых графу довелось ознакомиться за годы жизни и посмертия. И он с точностью мог сказать, что в самом существовании вампиров эта простая истина находила куда более яркое, возведенное почти в абсолют отражение, заставляющее немертвых прикладывать немалые усилия, чтобы баланс в их случае склонялся на сторону человека.
Напугать, подавить саму мысль о сопротивлении, заставить безоговорочно признать его главенство — сейчас это было единственной целью и единственным выходом для фон Кролока, еще раз напомнившего себе, ради чего он снова и снова наносит удары по ментальной связи, на уровне инстинктов вынуждая женщину покориться.
Нази Дарэм была нужна ему человеком, а не скрывавшимся в каждом из немертвых, подчиненным жажде зверем, который сейчас безраздельно властвовал над ее личностью. Сама Нази справиться с этим зверем сейчас была не в состоянии, так что бороться с ним предстояло фон Кролоку, который точно знал, что хищники понимают лишь один язык — язык силы, не физической, но внутренней.