Федя со своим утюгом
Шрифт:
— Два восемьдесят семь? — переспросил сотрудник газеты. — Это как так?
— А вот так, — объяснил Василий Круглов, — двушка, на ней — пятак, потом — гривенник, на гривеннике — двугривенный, дальше — полтинник, рубль металлический и поверх всего— рубль бумажкой.
— Два восемьдесят семь так лежать не могут, — сказал сотрудник, — Это не характерно для нашей действительности.
Тогда Василий Круглов наглядно доказал, что могут.
— Это потому, что в городе, — сказал сотрудник. — А в степи не могут.
Тогда Василий Круглов пригласил его в степь и уложил деньги в степи.
— Это потому,
Тогда Василий Круглов уложил и в траве.
— Все равно такая находка нехарактерна для нашей действительности! — сказал сотрудник.
Тогда Василий Круглов предложил оставить два восемьдесят семь в траве, отправиться в город, потом вернуться обратно и убедиться в невыдуманности его рассказа.
Так и сделали. Съездили в город, вернулись обратно… а денег нет.
И тогда в газете появилось сообщение:
«Однажды житель нашего города Василий Круглов не нашел в степи двух рублей восьмидесяти семи копеек».
Вот так и должны относиться к фактическому материалу истинные журналисты.
КОАЭПУГА
Расшифровывать заголовок я не буду. Художник просил меня сэкономить место для лишнего рисунка, вот за счет «КОАЭПУГА» я его и экономлю. Просто это сильно сокращенное название эскадрильи полярных самолетов и вертолетов, которые находятся на Каменном мысе, который находится на полуострове Ямал, — вот и все.
Здесь ка< бы воздушный таксомоторный парк. Никакого расписания рейсов, все полеты — по указке заказчика. Заказчик в тундре разный: геологи, нефтяники, медики, милиция, почта, районный отдел народного образования, геодезисты, метеорологи… Есть кому экономить время. А время, оно и в тундре — деньги.
«Небесные пахари» здесь базируются: легкие самолеты «АН-2» и вертолеты «МИ-4», а высоко над Каменным проходит северная трасса, и когда на трассе непогода, то садятся пережидать ее на Каменный мыс тяжелые, пузатые «фантомасы» — «АН-12» с овощами, фруктами, сметаной, яйцами для Таймыра, Чукотки, Колымы, Якутии…
* * *
Мы летали с художником по разным маршрутам, с разными экипажами, с разным грузом, в разное время. И в то же время — врозь, чтобы меньше влиять на грузоподъемность машины.
Вот рассказ об одном, самом обыкновенном рейсе на «АН-2» с командиром Виктором Мищенко и вторым пилотом Валерием Лазаренко.
Рейс был заказан Ямальской нефтеразведочной экспедицией. Нужно было слегать в Салехард отвезти людей в отпуска и отгулы, сдать на базу кое-какие прибор»! для ремонта и привезти гвозди, цемент и опять же людей — из отпусков и отгулов.
Утром Мищенко с Лазаренко уже летали с метеорологами,
…Летим. На лобовых стеклах — темные щитки, затеняющие солнце. Но не само солнце слепит. Вечереет, и солнце размазано в дымке. Блеск от воды, растекшейся по всему Ямалу, пропитавшей его.
Под нами озеро. Огромное озеро. Ярото называется. Справа, неподалеку, еще озеро. Тоже огромное и тоже Ярото называется. На карте числится: «Ярото 1-е» и «Ярото 2-е». Но этот кусок карты теперь подвернут внутрь на коленях у Лазаренко, и какое «1-е», какое «2-е», — неизвестно теперь ни мне, ни тем более экипажу. А экипаж и слова-то этого не знает.
— Ярото? — показываю вниз.
— Бог его знает, — отвечают. Потом Лазаренко разворачивает карту и подтверждает: «Ярого».
Названия пилотам ни к чему. Названий сотни, а ориентироваться все равно по конфигурации приходится. Вот и сейчас Лазаренко подсчитал путевую скорость, порадовал ее величиною Мищенко, ведущего сейчас самолет, и быстренько прибрал к ногтю разлапистое озерко — следующий контрольный ориентир.
Пролетели Худиеваяху. Это река.
— Эта? — осведомляется Мищенко.
— Эта.
Потом — разлапистое контрольное озерко.
— Это?
— Это.
Рис. 1
На Каменном мысу — как бы оперативный штаб Ямала по сбору школьников. Во главе — директор Ярсалинской средней школы-интерната Почекуев и инструктор райкома Вануйто.
Летчики после обычных рейсов говорят наробразовцам: там-то и там-то видели группу чумов. Те расстилают гигантскую карту полуострова и делают пометки. Кроме этого, у них сведения и от самих оленеводов, где кто ночует в тундре.
Потом в тундру летит вертолет (чаще всего экипаж Хасашшша) и привозит школьников с каникул обычно на Каменный мыс, а уж отсюда самолетами и вертолетами развозят их потом по школам-интернатам.
Вокруг сплошные «эти», да и те лежат или ползут в болоте. Линия горизонта вся изъедена озерами — там и сям они сливаются с небом.
В Салехарде — теплынь и мясистые комары. Здесь уже лесотундра.
А еще в Салехарде — воскресенье. Это в тундре за днями недели не следят, а здесь, в городе, воскресенье соблюдают свято. Пассажиры сошли, а приборы встречать некому. И цемента не видно. И никаких гвоздей.
Пока оформляли на обратный рейс обычных пассажиров (не порожняком же лететь), Каменный «закрылся»: туман. Туман там частенько наволакивает с Обской губы, но ненадолго. А тут диспетчер объявил нам, что и туман не рассосется до завтра и наземной связи с Каменным мысом не будет до завтра же.
— Отдыхайте, — сказал диспетчер. — За грибами можете сходить в лесок… Глядите, сколько я тут за пятнадцать минут насобирал. — И показал нам авоську с грибами.
Тогда я показал ему свои грибы, найденные возле аэродрома и нанизанные на прутик.