Фельдмаршал Репнин
Шрифт:
Перечень подарков эфенди читал с четверть часа. Щедрость визиря оказалась впечатляющей. Одному только Румянцеву он прислал 15 подарков. Богатые дары получили Репнин и его помощники, принимавшие участие в переговорах о мире.
Что до русской стороны, то она не смогла блеснуть столь большим богатством, но в долгу не осталась. Турецкой делегации были преподнесены для верховного визиря золотой кинжал с бриллиантами на рукоятке, золотые часы, золотая табакерка, украшенная бриллиантами, лисьи, горностаевые и собольи меха. Все эти вещи были присланы из Петербурга ещё в прошлом году на Бухарестский
Турки уехали довольные. Прощаясь с русскими, выражали желание, чтобы между двумя соседними державами никогда не было больше войн.
После завершения всех церемоний и проводов гостей Румянцев приказал Репнину собираться в дорогу: ему надлежало доставить трактат, уже подписанный визирем, самой императрице. Такой чести обычно удостаивались только те, кто заслуживал наиболее высоких наград.
– Спасибо за поручение, - поблагодарил Репнин.
– Я выеду сегодня же.
Правда, пришлось всё же задержаться. Дело в том, что по случаю обмена ратификациями визирь подарил князю прекрасного арабского скакуна, и потребовалось время, чтобы найти для содержания этого коня хорошее место. А когда наконец все дела были сделаны и необходимые распоряжения отданы, прибежал штаб-офицер сказать, что фельдмаршалу вдруг стало плохо.
Обеспокоенный, Репнин тотчас направился в палатку главнокомандующего. Румянцев лежал на походной койке, накрытый одеялом. Возле него суетился армейский доктор.
– Что с фельдмаршалом?..
Доктор сделал знак, чтобы говорили тише.
– Лихорадка, - шёпотом объяснил Репнину оказавшийся рядом дежурный генерал.
Услышав голос Репнина, Румянцев позвал его к себе.
– Ещё не уехал?
– Сейчас еду, ваше сиятельство.
– Имей в виду, ты должен сам поехать в Константинополь для обмена императорскими ратификациями.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
Репнин сделал прощальный поклон и тихо вышел из палатки.
4
По прибытии в Петербург Репнин в первую очередь направился к графу Панину. После удаления от двора Григория Орлова граф сделался при Екатерине Второй главным лицом в управлении государственными делами.
– Сегодня уже поздно, попасть на приём к государыне не успеем, - сказал Панин, просмотрев текст договора.
– Придётся пойти завтра.
– Для меня это даже лучше, - оживился Репнин.
– Успею привести себя в порядок, отдохнуть с дороги.
Панин стал расспрашивать его о том, как проходили мирные переговоры. Потом вдруг заговорил о трудностях, которые могут возникнуть в связи с обменом ратификациями.
– Ты, верно, ещё ничего не знаешь о смерти верховного визиря?
– Муссина-Заде?
– Да, Муссина-Заде. После подписания мира он направился в Константинополь, но едва доехал до моря, как скоропостижно скончался. Есть предположение, что его попросту отравили в угоду тем, кому Кучук-Кайнарджийский договор стал поперёк горла.
– Тревожное сообщение, - мрачно резюмировал Репнин.
– Турецкий народ в целом доволен заключённым миром, но министерские чины и особенно улемы [20]
– А кто стал новым визирем?
– Новым верховным визирем султан назначил Магмета Измет-дашу. О нём мы пока ничего не знаем.
– А как относятся ко всем этим событиям европейские страны?
20
Улемы– мусульманские учёные-богословы и правоведы.
– Мы не имеем здесь хорошей опоры, разве что в лице Пруссии. Франция, например, почти открыто подстрекает Порту порвать подписанный договор. Что до Вены, то она то ли уже ввела, то ли намерена - точных сведений пока нет - свой войска в Дунайские княжества и выставила там пограничные столбы с австрийскими государственными гербами. Словом, положение сложное и добиться обмена ратификациями будет не так просто, - добавил Панин, вздохнув.
...Императрица приняла Репнина в присутствии первого министра. В отличие от Панина, она была настроена благодушно и не сомневалась, что султан утвердит договор, заключённый в Кучук-Кайнарджи.
– Кстати, - сказала Екатерина Вторая, - граф Румянцев рекомендовал послать во главе чрезвычайного посольства для обмена ратификациями вас, князь. Как на сие смотрите?
– Я могу ответить на это только своим согласием.
– А вы, граф?
– Думаю, другого дипломата, способного выполнить столь важное поручение, нам не найти.
– Так тому и быть, - решила императрица.
– Собирайте посольство, и с Богом!
– Ваше величество, - осмелился вдруг Репнин, - я полагаю, с этим спешить пока не следует. Обстановка вокруг мирного договора остаётся сложной. Нужно выждать время, пока не улягутся страсти, убрать препоны на пути к цели, а потом уже ехать.
Императрица задумалась.
– По эстафетной связи мне донесли, что граф Румянцев тяжело болен. Это правда?
– Да, ваше величество. Когда я уезжал, он находился в плохом состоянии.
– Тогда поступим так: вы возвращаетесь в армию, будете помогать ему руководить войсками и одновременно готовить благоприятную обстановку для выполнения своей миссии. Документы для вас подготовят, вы их получите завтра в канцелярии. Что до вас с графом, - добавила Екатерина Вторая, многозначительно посмотрев на Панина, - то постараемся составить знатное посольство, чтобы вам не стыдно было въехать в такой славный город, как Константинополь.
На этом разговор закончился. Репнин поехал к себе домой, а через день, получив в канцелярии необходимые бумаги, отправился в обратный путь - в Фокшаны, где находилась главная квартира армии.
5
Репнин был несказанно рад, когда, вернувшись в армию, он увидел главнокомандующего не в постели, а за письменным столом. Румянцев чувствовал себя настолько хорошо, что доктор позволил ему работать до четырёх часов в сутки.