Феминиум (сборник)
Шрифт:
Танна добралась до «Неохонды», рухнула на сиденье. Несколько раз глубоко вздохнула. Сейчас бы в комнату отдыха, на сеанс сверхрелакса. А потом бы еще на массаж. Чтобы окончательно восстановиться. И на «Дыхание женской души» – чтобы не убить кого-нибудь ненароком. Но придется пользоваться тем, что имеется под рукой. Она заперла дверцы машины, откинула спинку сидения, включила режим дорожного расслабления, часто-часто задышала. Хорошо, что Кошки придумали релакс. Уже через пятнадцать минут она была готова ехать дальше.
В город М.
Если и Антон окажется мертвым,
Только бы убийцы не добрались до Антона раньше нее!
Дома писателя не оказалось. Танна долго звонила в дверь, но безуспешно. С одной стороны, это хорошо. По крайней мере, никто не вышел и не сообщил, что Антону внезапно захотелось прогуляться по карнизу. С другой – сам Крон не вышел тоже.
– Кто вы? – из соседней квартиры высунулась бета-старушка.
– Я Танна Морс.
– И что? – старушка спесиво поджала губы. Танна растерялась.
– Ничего. Я пришла к Антону.
– Это я вижу. Что вам надо?
В этот момент Танна поняла, что старая леди наверняка знает, где писатель. Но просто так она об этом никому не расскажет.
– Послушайте, – альфа постаралась, чтобы голос звучал как можно убедительней и миролюбивей, – я знаю, что Антон в беде. И я, возможно, одна из немногих, кто может ему помочь. Понимаю, вам трудно довериться незнакомке, но, если хотите спасти его, скажите мне, где он?
Двадцать минут спустя она ехала в направлении пригородных дач. Найти описанный старой Мартой дом оказалось нетрудно. Она поднялась на аккуратное синее крылечко, постучала. Дверь открыл симпатичный молодой гамма.
– Вы Антон Крон.
– Не думаю.
– Я здесь, чтобы помочь!
– Неужели? – писатель смерил ее любопытным взглядом и приготовился закрыть дверь.
Танна замялась. Еще ни один представитель низшего слоя так с ней не обращался. Видимо, ее растерянность слишком уж отразилась на лице.
– Кто вы такая?
– Я Танна Морс. Я боялась, что не застану вас живым. И я… я смертельно устала!
Антон удивился настолько, что не стал возражать против того, чтобы незнакомка прошла в дом и свалилась в первое же кресло. Танна же только сейчас осознала, что в общей сложности провела за рулем почти сутки.
– Выспались?
Она открыла глаза. Пес плешивый! Вырубилась в чужом доме! Сколько же она проспала?
– Который час?
– Половина одиннадцатого. Утра.
Ясно. Значит, проспали мы больше двенадцати часов. Танна с трудом пошевелила руками, ногами – от неудобного положения затекло все тело.
– Вы не перенесли меня на кровать.
– А должен был?
– Вы точно гамма?
– Точнее не бывает.
Танна прикрыла глаза и сделала несколько стандартных утренних вдохов-выдохов. Антон флегматично за ней наблюдал.
– Если вы выспались, может, продолжите свой путь?
– Я еще не сказала, зачем приехала.
– Мне это
– Зачем же вы меня пустили?
– Не оставлять же вас спать на пороге.
– Что вы себе позволяете?!
– Я? Ах да, это же я ввалился в чужой дом и задрых!
– Вы в опасности! Убиты две омеги с… э… которые были…
– Договаривайте, – лениво бросил он. – Которые были людьми, а не пресмыкающимися?
– Я хотела сказать, мужчинами.
– Вы из полиции?
– Нет. Из журнала.
– Почти одно и то же. Что вам надо?
– Хочу выяснить, кто и зачем их убил? Хочу защитить вас.
– Кто их убил. Думаете, их было двое? Нет, уважаемая, их… нас было гораздо больше. Просто эти успели покупаться в лучах славы, потому вы о них узнали. Я тоже одно время был известен, а потом… Все мы – нестандартные гаммы и омеги, белые вороны – старались держаться вместе. Поэтому, когда вдруг мои друзья начали умирать один за другим… Можете считать меня трижды ничтожеством, но погибать ни за что, ни про что – страшно.
– Я не считаю вас ничтожеством.
– Считаете. Я ведь – гамма! Ничтожество по определению.
– Прекратите!
– Я уже два года живу на даче. Питаюсь тем, что выращиваю на огороде. И еще Марта помогает. Посмотрите! – он рывком открыл ящик стола, указал на стопки исписанных листов. – Это мои романы и рассказы. Я пишу их от руки, как в древние времена. И они никогда не будут опубликованы, потому что я трус. Я не хочу разделить судьбу остальных. И не писать не могу.
– Антон, вы не трус! Любой бы боялся на вашем месте. Я помогу вам! Я директор крупного медиахолдинга, мы напишем статью, много статей. У меня есть связи в Совете. Никто не посмеет вас тронуть.
– Вам пора.
– Антон, – Матерь Кошачья, чей роскошный хвост разгоняет тучи в светлый летний день! Как же он не похож на других. – Антон, я не уйду. Не сейчас. Я слишком долго вас искала.
– Да? А я думал, Марта сдала меня довольно быстро.
Танна покачала головой. Обняла мужчину.
– Я слишком долго тебя искала.
– Хорошо, оставайся. Только в душ сходи.
– Ты рискуешь, оставаясь со мной, – Антон приподнялся на локте, провел пальцами по ее лбу, отодвигая упавшую на глаза каштановую челку.
Прошла неделя с тех пор, как Танна постучалась в дом писателя. Каждое утро она просыпалась с мыслью, что сегодня уж точно уедет, но каждый раз звонила в офис и говорила, что ее командировка затягивается еще на день.
– Но сегодня мне придется уехать, – она улыбнулась. – Пока НМХ не подал в уголовный розыск.
Целую неделю они были неразлучны. Вечерами, скрытые сумерками, гуляли по окрестным полям, купались в речке, жарили на костре грибы и картошку или просто сидели у огня, прижавшись друг к другу. А днем – не вылезали из постели. Танна считала, что за свои тридцать пять лет успела узнать о любовных утехах все. Что она могла знать? У нее был трах с гаммами и омегой, секс с Лийной, и только Антон подарил нечто такое… по-настоящему будоражащее. Даже сильнее, чем фильм про Чезаре.