Феникс. Полет

Залата Светлана

— Вроде как десяток или больше. И еще столько же недобровольных последователей, они правда выглядеть должны нормально, ну или хотя бы не так… Не так, в общем. Ну и Обращенный. Ну и колдун, да.

Ладно. Прорвемся как-нибудь.

Меч и щит выпускать из рук не хотелось.

За зданием, из которого вышла пятерка, находился полуразобранный завал и дверь в строение куда большего размера. Кажется, это место когда-то было чем-то вроде очень большой мастерской не то алхимического, не то иного толка. И теперь именно его облюбовали суртополонники.

Узкое

пустое строение, судя по сохранившимся барельефам, когда-то встречало гостей этого места, пусть мы и попали сюда через какой-то боковой вход. Просторный пустой зал, где и размещалась пятерка «дозорных», имел два выхода, куда больше и шире того, откуда мы попали сюда. Левый был завален, и завален явно очень давно, но тот, что справа, привел нас на отвратительного вида внутренний двор. Весь изрытый кострищами, он пропах дымом и вонью паленой плоти. В дальней же части слева в глубокой яме стояли клетки, содержались в которых явно не звери.

Мерде прочитал тихую молитву.

— Тут обычно кто-то есть. Стерегут, работают, общаются. Хотя, наверное, сейчас все на проповеди… — пробормотал он.

Словно в ответ на его слова в дальнем здании, на котором сохранились барельефы котлов и зелий, и из которого вился темный дым не то огромного костра, не то какой-то алхимической печи, отворились широкие двустворчатые двери. Наружу вышли несколько десятков людей, одетых в рубища и с уже знакомыми тонкими темными прожилками на лицах. Эти еще не изменились — но лишь пока. Последним появился колдун — массивный, в красных и желтых одеждах, расшитых символами кузнечного дела и огня.

От последних по телу прошла дрожь. Да как он смеет осквернять Огонь тем, что творится здесь!

Толпа, не сразу, но поняв, что что-то не так, остановилась на ступеньках.

— Новая паства, — вкрадчиво проговорил колдун, обойдя толпу и приблизившись к нам, — пришедшая в нашу благословленную чтобы…

— Отправить тебя в Пламя, тварь! — я рванулась вперед.

Огонь опалял нутро. Огонь ярость и ненависти.

Стена черного пламени на мгновение скрыла колдуна. Я пересекла ее в один шаг — но суртопоклонника и след простыл. Все, что оставалось, так это слушать его пронзительный вопль из-за закрывающихся дверей:

— Убить их! Во имя Титара!

Трус!

Последователи Эмиссара Лжи не без колебаний, но все же устремились выполнять приказ. У кого-то на поясе были мясницкие ножи, у кого-то — оружие, найденное в руинах или отобранное у путников, у кого-то лишь доски с гвоздями. Мужчины и женщины, пошедшие за своим лидером в пасть Сурту. Впустившие в свои души Черный Огонь и этим подписавшие себе приговор. Совершавшие то, что запрещено всеми догматами и здравым смыслом. Был ли у них выбор? Сложно сказать.

И сейчас, когда они по приказу своего повелителя бегут вперед, размахивая зажатыми в почерневших пальцах орудиями убийства, не время и не место выяснять, так ли это.

Может быть кто-то из них сумеет сдаться на милость Фитая. А если

нет… Они сделали выбор — прямо сейчас, вняв словам своего лидера и явно собираясь отправить нас на Путь. Совершенно искренне и с большим энтузиазмом

Фитай, будь милостив к заблудшим детям своим.

Вчерашние крестьяне, даже усиленные крохами Черного Пламени и безумием порченной ржи, не самые лучше бойцы против воинов в броне и магиков, способных сжигать плоть и душу. Слабый Огонь окутал меч. Колдун далеко, и это Пламя — для заблудших. Быть может, оно поможет им все же вернуться на Путь. По крайней мере, я хочу в это верить.

Я ударила мечом. Оттолкнула щитом и ударила вновь. Уклонилась от пары нелепых выпадов и приняла на доспехи еще один, не принесший урона, и вновь ударила. Кто-то кричал. Пахло горелой плотью — не той, что вспыхивает белым пламенем, а той, что сжигают силы чародейки. Рядом методично наносил удары Арджан, вертясь во все стороны со своими клинками как Мортис во плоти.

Слева!

В этом пропитанном отвратительной магией месте мое чутье почти не способно помочь, так что пришлось довериться Лоаку. Я отшвырнула со щита очередного безумца, повернулась — и заметила измененных тварей-охранников, приближающихся по стенам и крышам со всех сторон.

Крикнула, предупреждая, и бросилась в новый бой, оставляя Арджана добивать безумцев.

Измененные ловчее, сильнее и быстрее. Некоторые их удары доставали до цели, кое-где почти прорывают чешую. Они нападали резвее, злее, жестче, заставив уйти в оборону.

И замерли когда магики сотворили какие-то чары. Замерли ненадолго, всего на несколько мгновений, но мне этого времени хватило чтобы досать мечом сразу нескольких. Пламя теперь горело ярко и клинок с легкостью рассек плоть. Увы, магия не вечна, и инициатива быстро ушла из моих рук.

Измененные вновь атаковали, набрасываясь по двое-трое за раз, и мне опять оставалось только отбиваться, нет-нет да отсекая неудачно вытянутую руку или ногу. Увы, твари, кажется, вообще не чувствовали боли и пытались достать до меня любыми способами.

Рядом пролетела лоза, обвиваясь вокруг ближней твари и выдавливая из нее жизнь. Я разрубила еще одного измененного, раскрываясь слишком сильно — и длинные когти другого врага впились в плечо, окропляя и так залитые кровью доспехи теперь и моей собственной влагой жизни.

Вспышка огня — и плечо онемело. Щит больше не казался таким легким, но бой я могла продолжать.

Тварей много. Они сильны. Но чародейский огонь, Пламя, лозы и ярость уничтожили их всех. Всех — пусть последний и едва не лишил меня ноги, распоров кольчугу на бедре. Я не успела помешать, уже ощущая как отвратительная черная ладонь проникает в рану, но тут когтистая лапа Арджана, лишившегося где-то одного из своих клинков, обрушилась на затылок Измененного.

Я вырвала из плоти начавшие погружаться туда черные когти. Огонь полыхнул, закрывая рану.