Феникс. Полет
Шрифт:
Дианель фыркнула — но ничего не ответила.
Убранная целыми проплешинами в полях рожь попадалась все чаще и чаще. Но людей не было. Хотя в паре мест на дороге попадались следы конских копыт, так что кто-то тут и правда жил.
Вечером на горизонте показались остатки гигантской каменной стены, над которой возывышались кое-где сохранившиеся, но медленно разрушающиеся белые башни древней столицы. Безмолвный памятник человеческой подлости.
Первое тело мы нашли на второй день пути, когда направлялись к Борисконскому Колодцу, одному из немногих мест, где, по уверению орки из трактира Толара, сохранилась пригодная для
Человек лежал на обочине дороге, смотря куда-то в бесконечно высокое синее небо. Ступни его, как и ладони, почернели и ссохлись, словно бы оплавленные.
— Черный огонь? — не без недоверия поинтересовался вслух Витор.
Я покачала головой.
— Не тот, что проклятие. Тот, что прорастает в ржи, которую эти безумцы решили присвоить.
Мертвец лежал явно не один день. Он был в одном исподнем и выглядел крайне истощенным. Колени и локти стерты. Полз. И немало.
— Тайтел — не суртово творение, — спокойно парировал фронде, — это лишь маленькое растение, которое не стоит есть в пищу ни Равным, ни скотине. И о том все знают.
Эльф осматривал мертвеца, водя над ним своими ладонями, и едва ли обнюхивал.
— Его глодала и иная болезнь, — наконец заключил он, распрямляясь, — рожденная магией. Не думаю, что он в одиночку собрал всю рожь, что мы видели.
— Наверняка нет.
А значит, есть и иные. Безумцы, пришедшие в эти земли себе на погибель.
Тело бедолаги мы предали огню. Как и два следующих, что нашли. Как и еще с десяток тех, кто явно пытался покинуть эти негостеприимные места. Мужчины, и мужчины довольно молодые — почти все. Интересно, почему?
Ответ обнаружился около колодца.
В его тени сидел, привалившись к камням, мужчина, на вид не старше Витора. Живой.
При виде нас он чуть повернул голову. Протянул руку, попытавшись сотворить какое-то заклинание — но не смог, и просто безвольно уронил кисть на землю.
Магик был бос и одет в обноски. Кончики нескольких пальцев на его левой руке почернели, хотя правая на вид была цела. Одна нога человека была сломана в нескольких местах. Притом кто-то явно пытался вернуть ей подвижность — на обрывках штанов были остатки тряпок, к которым примотали шину из каких-то крепких палок. Теперь палки были сломаны, тряпки — размотаны, а сам мужчина смотрел на нас мутным взглядом.
— Вестники Пути… — прошептал он.
— Ага, очень похожи, — хмыкнула я, подходя и садясь рядом.
Вообще-то обычно я в Пламя отправляю, а не на Путь.
— Я могу справиться с ногой, — заметил фронде, — и с тайтелом. Но вот другая хворь мне мало подвластна. Хотя он и пытался защититься.
— Пытался, — я видела даже сейчас не до конца истаявшую магию вокруг мужчины.
Он явно старался как-то оградить себя от влияния того, что ползло из Врат.
— Ладно, набирайте воду, — вздохнула я, — попробую привести в порядок единственного, кажется, свидетеля происходящего здесь.
Фитай не всем дает милость. Не всех исцеляет.
Но этого мага мне почему-то было жаль. Из-за явной, для его породы, молодости? Ведь пусть у него и книги не было, но все же это — маг, а не чародей или колдун. Или из-за чего-то еще?
Фитай, дай силы помогать невинным. Дай стойкости выдержать милость твою и волю твою.
Пламя зародилось внутри. Пробежало по телу, прошло руке, которую я положила на грудь потерявшего сознание
Я сжала зубы. Пламя уничтожало скверну. Уничтожало отраву. Давало силы. И сжигало — меня.
Это было больно. Это всегда было больно.
Долгие вдохи и выдохи огонь бушевал, охватывая нас обоих пламенем невидимым, но очень, очень ощутимым.,А после потух, словно его и не было.
Мужчина вздрогнул — и открыл глаза.
— Вы…люди… Пожалуйста…Вода. Еда. Отдам взамен что угодно…
— Так себе у тебя позиция для торгов, — заметила я, пока фронде возился с ногой раненного.
Огонь исцелил его от скверны, избавил от черноты в руке — но срастить кости мне не хватило сил. И даже так шевелиться из-за боли не хотелось. Отвар закончился, и теперь оставалось только ждать, пока тело, слишком слабое для столь большой милости Фитая, само исцелит раны.
— Пожалуйста…
— Ты расскажешь о том, что происходит в столице. Откуда на дороге сюда тела и как ты тут вообще оказался.
— Расскажу. Обещаю. Я не враг. Исследователь, летописец, — мужчина на секунду прикусил губу, когда фронде явно начал сдвигать кости, — Тайовин. Тайовин Мерде. Я шел через Мид на западе, — он жадно присосался к поданной Витором фляге. — с наемником. Я знал как защититься от излучения Прорехи во Вратах. Но мой наемник, как оказалось, был из людей Худа, безумного проповедника. Они поселились в руинах и верят, что их Владыка Титар защитит от всего на этих землях. Считают их своими, хотя живут тут меньше чем пару месяцев. Всех заставляют или жить с ними, или попрощаться со всеми вещами. Я пытался отбиться. Попал в плен. У них нет ни еды, ни воды толком, и их колдовство не спасает от порчи. И всех, кто испорчен, они высылают прочь, ведь от них отвернулся Титар. Прочь в одном исподнем. Я попытался бежать с очередной партией. Но сумел дойти лишь сюда.
— И почему люди вообще там живут?
— Худ обещал им дома, провизию и изобилие. Некоторые верят, что надо лишь стараться больше. А те, кто не верит… Для убеждения их есть Потерянный.
Вот только этого нам не хватало…
Глава 6
Протипол. Встречающая делегация
У колодца мы остановились на привал. Тайовин оказался кладезем полезной информации, и отмахнуться от его истории было просто глупо. К тому же маг уверял, что ближе к вечеру или уж точно завтра с утра придет в себя достаточно, чтобы показать заклинание, способное в теории защитить не только от витавшей в воздухе искажающей все магии, но и от сил Потерянного.
— Если вы хотите к Вратам, то пройти можно здесь и здесь, — Тайовин уже вечером, кое-как даже помывшись в воде из колодца, по ощущениям и правда чистой, сидел около дававшего не слишком много огня костерка, дрова на который пришлось таскать из перелеска в получасе пути.
Но зато сумели поесть нормально — судя по рассказам мага, разжигать огонь на развалинах хоть и было из чего, но не стоило рисков.
Мерде начертил на сухой земле простую схему Протипола, похожего сверху на какую-то невообразимо правильную постройку, в которой лучи-улицы под равными углами отходили от центральной круглой площади, куда нам и нужно было попасть. Лучей было четыре широких, еще четыре между ними — поменьше, и еще четыре — совсем узких.