Феникс
Шрифт:
Антигосударственные деяния вольных пахарей и их высокомерие подтолкнули "подземников" к крайней черте, и они нанесли по некоторым, наиболее зажиточным усадьбам ракетно-бомбовые удары. Впервые снаряды орбитальной станции обстреляли поверхность планеты, вместо того, чтобы ее защищать. В ответ на это неслыханное преступление плугари ответили еще худшим видом преступления - снарядили диверсионные группы, которые, сняв часовых, пустили в вентиляционные шахты двух городов-гигантов химические отравляющие аэрозоли, которые обычно применялись в борьбе с вредителями полей. Поражающий эффект был ужасен. Это обстоятельство надолго отбило у "подземников" охоту меряться силами с жителями верхнего мира. Преимущества явно были
Первая война принесла, кроме очевидных ужасов, еще один неожиданный эффект, положительный, по мнению фермеров. В их стане явно прибыло. Волей-неволей пленные "подземники" превратились в пахарей. Правда, с весьма урезанными правами.
Жители уцелевших каменно-металлических городов-ульев считали пленных своих братьев погибшими. В лучшем случае, что их ждет, думали они, - тяжкий труд раба на плантациях. Слух этот усиленно поддерживался городской пропагандой. Однако шило правды в дырявой котомке не утаишь. Просочились слухи, что лишенцы добились полных гражданских прав и заделались богачами-фермерами. Их родственники, живущие в городах, стали получать письма из-за кордона, доставляемые смельчаками-почтальонами, а потом и богатые посылки. Многие из городских жителей впервые попробовали овощи и фрукты - эти сгустки солнечного света и жизненных соков плодородной земли. Это была своего рода революция в системе питания "подземников", скудный рацион которых в основном состоял из грибов, выращиваемых в затхлых подземельях.
Лед вражды таял, как полярные шапки весной. Психологический стереотип, основанный на инстинкте классовой ненависти, усиленно линял, мутировал и все чаще давал сбои. Нелегко признать недругом своего родственника. Треть подземного населения планеты уже не считала плугарей врагами Народа, гнусными злодеями, выродками, каннибалами-яйцеедами. "Не станут они питаться нашими яйцами, имея такое изобилие продуктов", - робко высказывались одни. "Вот именно!
– подхватывали другие.
– Расскажите эти сказки про убиенных младенцев трутню-маргиналу, он с удовольствием их послушает в свободное от безделья время".
Вдруг стало модным одеваться под "верхних". Приверженцы идеологии вольных пахарей стали щеголять в бело-синих комбинезонах и широкополых колпаках, тем самым открыто бросая вызов общественному мнению. Над ними смеялись. Действительно, довольно странно надевать колпаки, а иногда и темные очки в городе, где отсутствуют осадки и крайне скудное освещение. Потому эти предметы туалета выглядели наиболее нелепыми. Но мода, как говорится, требует жертв. "Вырядился как к'лохо'зник", - добавляя уничижительный суффикс, говорили представители консервативных слоев населения этим модникам. "Ишь, ряшку наел. Харя как у пахаря", - ворчали другие, обделенные посылками с тучных полей. Но прежнего презрения в их словах уже не чувствовалось. "К'лохо'зник - навозник!" - еще дразнились дети, но прежнего энтузиазма в этих выкриках также не ощущалось.
Удивительное дело: гнусная кликуха - плугарь - вдруг утратила свою вонючую ауру и приобрела притягательный романтический ореол, превратившись в недосягаемый статус, в хрустальную мечту миллионов жителей подземелий. Мечту о стране, где текут медовые реки и растут невиданные растения - деревья, увешанные загадочными плодами под названием "ба-бун-ти". Короче, началась у них, у "подземников", перестройка сознания.
В царствование Великой Матери Даду-Даду хох-та, прозванной "Судьбой отмеченная", была объявлена "Новая политика в отношении вольных земледельцев". Таможенные и иные барьеры были
Население "верхних" резко увеличилось за счет притока "подземников", которые хлынули наверх в поисках утерянного рая, словно все подземные вулканы разом припекли им задницы. Стремясь получить вид на жительство, переселенцы не гнушались никакой работы. И многие преуспели. Но желающих отведать сладостных плодов ба-бун-ти оказалось гораздо больше, чем произрастающих в садах деревьев. Да и либерализм фермеров на поверку оказался столь же неглубоким, как марсианские озера. Теперь фермеры уже не рассматривали новоприбывших как долгожданных помощников, пайщиков и дольщиков, а рассматривали как надоедливых нахлебников. Выходец из подземелий получил обидную кличку "едок" или "дарма".
"Пора вам, ребята, у самих себя навести новый порядок и жить как марсианам, - говорили сытые пахари голодным собратьям, прибывающим из городов.
– Гоните вы ко всем матерям вашу Великую Мать - эту общественную кобылу, узурпировавшую право воспроизводства потомства. Заводите индивидуальных маток. Заводите собственных детей. Вы знаете, что такое собственное дитё? Это вам не воспитанник интерната с голодными, жестокими глазами. Собственный ребенок - это ваш наследник! Преемник вашей собственности. Вы знаете, что такое собственность? Не гнилая подстилка в казарме и кружка с отбитой ручкой, а целый дом, с хозяйством, со скотом... Нет?.. Жаль... ну хорошо, не хотите собственности и детей, любите самок просто так, для собственного удовольствия. Вот ты, о'лох, ты знаешь, что такое секс?.. Темнота! Секса не знает..."
Такие насмешки кого хочешь выведут из терпения.
И грянула перестройка общественной жизни "подземников". Еще как грянула! Великая Мать отреклась от престола и права прародительницы. Приняли закон о правах марсиан. Самочек больше не убивали, как раньше, и не держали в кельях, выпустили их на волю. Ввели институт индивидуальной семьи. Мало того, по просьбе общественности ввели институт храмовых проституток. Возникли новые профессии, такие как "делец", "воротила" и прочие в том же духе. Меняльные конторы росли, как грибы на хорошо удобренной навозом земле. Меняли убеждение на унижение, честь - на лесть, совесть на повесть. Ну и традиционные: шило - на мыло, часы - на шорты-трусы.
Как и следовало ожидать, преуспели немногие. Их называли "су-кхи". ("Кхи" - денежная единица, "су" - непереводимое ругательство). Они всплыли на поверхность общества, как всплывает желтая пена в кружках с народным напитком из мухоморов - "сомар". "Ждите отстоя пены, - говорили наиболее дальновидные последователи Нового курса.
– Процесс перестройки требует немало слез и крови. Путь тернист и необыкновенно скользок. Но те вершины, которых достигли "верхние", иначе не могут быть покорены, пока вы не бросите на нее все силы своего марсианского существа. Лентяям оно абсолютно не под силу. Это поистине нравственная кузница, в которой вы выковываете свой характер".
Лох внимательно слушал эти и подобные им утренние и вечерние проповеди, но понимал их по-своему. Вообще, трудно понять психологию лоха. Он все понимает, но делает с точностью до наоборот. "В этот кхи-дом не кладите свои сбережения - вас обманут", - предупреждали сограждан дальновидные последователи. Но предупреждения эти тонули в песке удивительного невежества. Один горожанин по имени Балб, вышедши из конторы кхи-дома, куда он только что сдал в рост свои сбережения, встречает друга. "Привет, Балб!" - "Привет, Вакс! Слыхал, сюда кхи не клади - надуют".
– "Слыхал, пусть поищут фука (неумный человек, глупец)". Расходятся. Балб идет домой, довольный собой, что предостерег друга от опрометчивого шага. А Вакс, подождав когда приятель скроется за углом, бежит в контору и сдает в рост все свои сбережения.