Феникс
Шрифт:
Те, кто не успел выйти из Сети, были парализованы, обездвижены. Я видел (это были кадры уже обычного пространства), как дергались в конвульсии зеленые тела Странников, безвольно замирали, впадая в оцепенение. Остальные, те, кто не был в Сети, или успел выскочить из нее и еще сохранял контроль над собственным телом, срывались с орбиты и на предельной скорости покидали систему. Словно могучий ветер обдувал космический одуванчик, и облетали пушинки-странники и уносились в вечную ночь...
Я, кажется, вскрикнул, когда в систему вторглась волна снарядов. В самую гущу оцепеневших тел ударили они и взорвались ослепительными солнцами. Это начался второй этап
Глава тридцать девятая
ВРАГ. СОЮЗНИКИ. ГАДЫ
1
Я молчу, потрясенный увиденным. Потом спрашиваю:
– Нас ожидает то же самое?
– Не думаю, - успокаивает меня Андрей.
– Подготовлен и хорошо продуман единый план отражения агрессии. Часть земляков, из гражданского населения, рассредоточена, часть эвакуирована: на Терпсихору, еще кое-куда... Войска уже заняли позиции. В общем, встретим! Да и Судья уже не в той силе, что прежде. Его основательно потрепали в предыдущих сражениях. Раковину его раскололи в нескольких местах... Однако обольщаться не стоит, он еще силен... Видишь ли, он отступил от своих правил и обзавелся союзником. Временным, разумеется, насколько мы узнали его психологию.
– Что за союзники?
– Некие змееподобные существа. До пояса они антропоморфны, а ниже пояса - пресмыкающиеся. Мы называем их гадами.
Я улыбаюсь. Говоря "мы", мой братец наверняка подразумевает себя. В детстве он был скор на выдумки разных кличек. Это у него от нашего деда, который любил всем давать обидные прозвища.
– Поразительный гибрид, - удивляюсь я, разглядывая объемное изображение змееподобного существа, странную, противоественную помесь человека с питоном.
– Да, раса прелюбопытная. На каком-то этапе эволюционной цепочки: земноводные - пресмыкающиеся - млекопитающие произошла задержка в развитии тела, вызванная скудостью питания. Физически гады как бы застряли на полпути, так и не став по-настоящему, до конца, млекопитающими, по-прежнему пресмыкались. Эта половинчатость в развитии сказалась и на их психологии мышления. Они нередко делают все наполовину. И часто идут на попятный. На эту своеобразную особенность их менталитета Странники больше всего и рассчитывают в надежде договориться с гадами и перетянуть их на нашу сторону.
– Подходящих он союзников себе подобрал, сам - Змей, они - гады. Гадюшник какой-то получается, - шучу я.
– Подобное тянется к подобному...
– Эмануэль Сведенборг, "о небесных обществах"...
–
– Слушай, - говорю я, - давай посетим с визитом вежливости флагман "Аквилон"? Любопытно мне взглянуть на этого контр-адмирала Георгия Шатова. Кажется, мой правнук Максим-второй учился с ним в Космической Академии.
Брат мой младший, который никогда не имел сыновей, оставивший на Земле лишь дочь, хмурится, снимает очки, трет глаза. Потом преображается: только что был в одних плавках - и вот уж на нем уланский мундир с золотыми эполетами и всякими разными висюльками и золочеными шнурами. Костюмы он выдумывает сам. Вообще, еще на Земле, в прошлой жизни, были у него склонности к портняжному делу. И еще он почти до самого своего "ухода" играл в солдатики: строил пластилиновые замки и лепил солдат, обряжал их в доспехи, вырезанные из жести. Всячески их украшал перьями и прочей мишурой. Эта его страсть мне тоже была чужда. Подозреваю, что она во многом предопределила его трагическую судьбу. Инфантилизм - неизлечимая болезнь.
– Можешь навестить, но без меня, - говорит Андрей, натягивая белые перчатки и надевая высокий головной убор: с пером, лаковым козырьком и тяжелым, как слиток золота, ремешком над ним.
– А мне пора в полк.
– Надеюсь, в бою мы будем в паре?
– говорю я. Ох, не нравится мне его настроение. Опять хандра на него навалилась.
– По-прежнему собираешься вытирать мне сопли?
– Все равно работаем двойками. Так уж лучше с тобой, чем с неизвестным...
– Хорошо, там видно будет.
Отключив связь, он исчез. Словно и не было его со мной.
2
Переключившись на внешний мир, я иду на сближение с флагманом флота землян. Маневрирую. Меня интенсивно облетывают "Степы" - палубные истребители (конструкции Степенова). Проходят на предельно близком расстоянии, едва не задевая мою черепушку. Выстроившись в боевой порядок, совсем рядом дрейфует полк ракетоносцев. Вот они и забеспокоились. Запрашивают: "Кто такой?" Отвечаю: "Странник. С визитом. Хочу встретиться с контр-адмиралом". Слушаю, как они переговариваются по скремблированной спецсвязи, которая у них считается не прослушиваемой. Контр-адмирал нехотя дает согласие. Я его понимаю, у него сейчас дел по горло. Но поскольку мы все-таки союзники, отказать не может.
Стыкуюсь со шлюзом, Основное тело мое останется снаружи. Выпускаю облако эктоплазмы в шлюзовую камеру, формирую из него органопроекцию в виде человека - каким был в прошлой жизни и каким привык себя представлять: мужчина, лет сорока. Лицо мое прежнее, Георгия.
Меня сопровождают высокие чины военно-космического флота. Мы идем по коридорам крейсера, металлопластиковые стены пестрят приборами. Приборы с виду солидные, кажутся надежными, умными, но я знаю, как все это в одно мгновение может превратиться даже не в пыль, а в световое излучение фотонов. И ни черта не останется от крейсера и от людей, его населяющих, в случае... нет, скажем мягче: при несчастливом стечении обстоятельств.