Фэнтези-2005. Выпуск 2
Шрифт:
Бурдюк — равно как жеребец — был краденый. Вообще-то Зигги по прозвищу Полтора Райля числил себя принадлежащим к более, с его точки зрения, почтенному сословию мошенников, но — увы. Тучи иногда сгущаются и над головами самых ловких и преуспевающих представителей вышеупомянутого сословия. Зигги не был уверен, кому именно из богов его персона не угодила больше других — ведь храмовые кружки для пожертвований он игнорировал подчеркнуто равнозначно, — но походило на то, что одному из этих небесных забулдыг приспичило больше прочих. В итоге Полтора Райля вынужден был пойти на столь недостойное уважающего себя мошенника дело, как бегство от кредитора. В роли кредитора выступил хозяин
Именно стремление как можно скорее оставить между собой и «Веселым кротом» как можно большее расстояние было первой из причин, приведших Полтора Райля сначала на, а после и за Перевал Седых Гор. Второй же причиной было опрометчиво данное — а после бутылки дзябского и веселых кувырков в кровати обычно другие и не получаются — обещание: добыть Марыше-Чернушке настоящую эльфийскую курточку, причем такую, какой не сыщется ни у одной из ее подружек. Учитывая, что в подружки Марыша зачисляла подавляющее большинство женского поголовья Нитцеля, далеко не самого маленького города в Четырех Королевствах, переоценить сложность выполнения обещания было затруднительно. Впрочем, Зигги не унывал. Он вообще не любил предаваться этому занятию — ни по какому поводу.
Вот и сейчас, пройдя по торговым рядам Розгерского базара и удостоверившись, что товары в здешних лавках не принципиально отличаются от своих нитцелевских аналогов ценой и почти не отличаются расцветкой — каковой параметр в свете Марышки-ного поручения представлялся Зигги крайне важным, — Полтора Райля ничуть не обеспокоился. Других нет, говорите? Во всех четырех дозволенных Лесным Народом по эту сторону гор анклавах? Как же… а это вон что пошло? Ах, эльфы не продают других? Ну, это они вам не продают, а мне… Угу, посмотрим-по-смотрим. Еще как посмотрим.
Итак, задача приобрела более конкретные черты — подходящую одежку нельзя было купить, ее требовалось как-то у эльфа взять. И этот вариант устраивал Зигги — потому как по части за-получения нужных ему вещей он не без оснований мнил себя мастером, а вот платить за эти вещи деньги крайне не любил. Другое дело, обменять… с выгодой. С выгодой — это когда получаешь что-то нужное, отдав взамен что-нибудь ненужное. Главное в этом процессе — убедить второго участника сделки, что это самое ненужное тебе крайне необходимо ему. Применительно же к данной ситуации — надо найти подходящего эльфа… ну, что может быть нужно эльфу, известно каждому младенцу.
Кстати, о подходящих эльфах. Ну-ка, кто это у нас там идет?
— Эй, длинноухий! Подь сюды!
Эльф, к которому обращался мошенник, привлек внимание Зигги не только своей затейливо вышитой курточкой, но и характерной манерой вертеть головой с наивно-детским любопытством во взоре. Ну точь-в-точь деревенский олух, в жизни не уходивший от околицы дальше выпаса за рекой и вот впервые попавший на городскую ярмарку. Ишь, как башкой вертит, пытаясь глядеть на три диковины разом… словно даже не из деревни, из лесу глухого вышел. Гы, а ведь этот олух и впрямь из самой что ни на есть заповедной чащобы вылез.
Полтора Райля не ошибся — этот эльф и впрямь вышел из глухого леса, на городской ярмарке был впервые и как раз сейчас знакомился с этим человеческим изобретением с искреннейшим любопытством. У этого эльфа было очень напевно звучащее, очень информативное и очень, очень длинное имя на Высокой
В первый момент Гиль-Келаэд никак не отреагировал на призывные вопли Зигги. Не потому, что принц счел обращение «длинноухий» оскорбительным для себя. Длина ушей отнюдь не считалась эльфами чем-то, чего нужно стыдиться, — эльфы вообще плохо воспринимали человеческое понятие стыда и еще меньше, зачем это понятие нужно. Гиль-Калаэд просто-напросто не понял, что стоящий у забора Dh…oine обращается именно к нему.
— Длинноухий! Подь сюды, тебе говорю!
— Простите, это вы ко мне обращаетесь?
— Ну не к себе же! — хохотнул Зигги. — Подь сюды, ближе… покажу кой-чего.
Разумеется, Гиль-Келэад приблизился — ведь он проделал долгий путь из Сердца Леса в шумный, вонючий, грязный, в общем, типично человеческий Розгор именно затем, чтобы смотреть, a Dh…oine обещал «кой-чего» показать. Правда, эльф не знал, что именно означает слово «кой-чего», но ему было интересно узнать.
— Показать? — уточнил он, подойдя к Зигги.
Васильковые глаза эльфа светились при этом такой безграничной наивностью, что мошеннику ужасно захотелось немедленно предложить эльфу задешево приобрести королевский дворец в Ирукане — заслуженно считающийся архитектурной жемчужиной Четырех Королевств, — а за совсем небольшую доплату еще и каменный мост напротив дворца. К вящему сожалению Зигги, и дворец и мост находились сейчас по иную сторону Седых Гор, нежели он сам. Поэтому Полтора Райля тяжело вздохнул, отгоняя от мысленного взора заманчивое видение и, развернув мешковину, с гордостью продемонстрировал эльфу итог своих полудневных раздумий и пяти минут работы гнома-кузнеца.
Эльф моргнул. Удивленно.
Итог зиггино-гномьего сотрудничества являл собой составной лук, с виду достаточно средненький даже по человечьим меркам. То есть откровенно убогий с точки зрения Лесного Народа. Предположить, что сие творение может представлять для эльфа хоть какой-нибудь интерес, не сумел бы и ушибленный дубиной горного тролля гоблин. Поскольку находящееся перед Гиль-Келаэдом существо на вышеупомянутого гоблина, по крайней мере внешне, не походило, эльф удивленно моргнул и с удвоенным любопытством уставился на Зигги, с нетерпением ожидая пояснений.
— Выглядит как заправский ублюдок, а? — совершенно правильно истолковал эльфово моргание Полтора Райля. — Звиняй, так уж случилось, ничего лучше этой деревяшки с кривыми палками под рукой не сыскалось. Но сущность, — по малограмотности Зигги произнес «сучность», но эльф не обратил внимания на эту оговорку, — моего гениального заклинания можно показать и на нем. Посмотреть хошь?
Эльф согласно кивнул.
— Тогда поклянись Тремя Богами, что не украдешь мой секрет, коли не сойдемся в цене! — потребовал Зигги, весьма похоже, как ему казалось, изображая приступ подозрительности. Таковым приступам, по мнению мошенника, был подвержен каждый непризнанный и вследствие этого малость подвинутый умом изобретатель.