Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
– Не знаю, дитя мое.
– Как это может быть?
– Глория - самостоятельная девушка, она могла сама принять решение. Или же ее надоумил Элиас. Но точно не я.
– Она сказала на приеме, что приехала замолвить слово в вашу защиту.
– О!..
– леди Сибил растрогано всплеснула ладонями.
– Но откуда она знала, что ей следует притвориться мною?
– Так ведь ты притворяешься ею! Полагаешь, никто не удивится, если в столице объявится вторая Глория Нортвуд?
Мира досадливо поморщилась.
– Я имею в виду, миледи, как она узнала,
– Я написала ей. Уверена, что ее это позабавило. Глория всегда любила переодевания.
О, да, она достигла в этом деле немалого искусства...
– Постой-ка, - лишь теперь заметила графиня, - ты выглядишь расстроенной. Ты, как будто, недовольна, что Глория здесь?
– Я не имею права на недовольство, миледи.
– Это верно. Однако же, ты недовольна.
– Миледи, мне не по себе от того, что другая называется моим именем.
– А ты называешься Глорией Нортвуд. По-твоему, это неравнозначная замена? Полагаешь, твой род выше нашего?
Строго говоря, так и есть: род Праматери Янмэй стоит вторым в священных книгах, а Сьюзен - лишь седьмым. Но это замечание лежит далеко за пределами того, что способна стерпеть Сибил Нортвуд.
– Нет, миледи. Мне всего лишь...
Вспышка боли заставила Миру умолкнуть. Будто горячая игла вошла в правый бок.
– Что с тобой?
– воскликнула графиня.
Мира скрипнула зубами, чтобы подавить стон.
– Это... от жары...
– процедила девушка.
– Пройдет...
Прежде от жары страдала только голова, но теперь боль терзала печенку. Спазм свел внутренности, вынудил девушку согнуться.
– Лекаря!
– крикнула графиня.
– Элис, срочно зови лекаря!
– Нет, миледи, уже проходит... сейчас... все будет хорошо.
Миновала минута, другая - и боль стала утихать. Леди Сибил, зорко следившая за Мирой, заметила, как гримаса сошла с лица девушки.
– Лучше?
– Да, миледи...
– Тебе стоит поменьше разгуливать под солнцем. Эти твои прогулки не идут на пользу, тем более - когда они происходят в обществе какого-то секретаря.
– Ваша правда, миледи.
– Ступай в постель. И прочти письмо - возможно, оно развлечет тебя.
Графиня указала на конверт, лежащий в серебряном подносе для корреспонденции. На сургуче, опечатавшем послание, виднелся герб Литленда.
Мира поднялась к себе, легла в постель. Потирая бок, нывший отголоском боли, взломала печать.
"Милая Глория,
Пастушьи Луга - ты ведь знаешь, что с ними связано?
Огромный кусок земли по обоим берегам реки Холливел, примерно сто миль в ширину - с востока на запад, и миль четыреста в длину - с севера на юг. Это плодородная степь, она покрыта сочной зеленой травой. Великолепное пастбище. Издавна западные кочевники считали эти земли своими и нещадно бились за них с Альмерой, Надеждой и Литлендом.
В 16 веке, после Лошадиных Войн, владычица
Прости меня. Я пишу эти скучные строки, чтобы успокоиться. Пишу и пытаюсь поверить, что это действительно так ценно для моей семьи. Пока не получается. Тьма. Не верю, не могу принять... Ладно.
Ты знаешь, я родилась в Пастушьих Лугах. Там есть цепочка крепостей, принадлежащих Литленду. Они присматривают за переправами через Холливел, чтобы с Запада не нагрянуло внезапно чье-то войско. Есть четыре брода в нижнем течении реки, кочевники со своими табунами переходят по ним на наш берег. Имеют право. Каждый может пасти лошадей как на западном берегу Холливела, так и на восточном. Соседство с кочевниками - наша вечная головная боль. Их табуны огромны, в засушливые годы им не хватает корма на своем берегу, и они принимаются за наш. Месяцами бродят к востоку от Холливела, вычищают траву под корень. Нередко кочевники загрызаются с нашими пастухами - бывает всякое. Крадут коней и скот, убивают пастухов... Потому нужны крепости, пограничные отряды, системы сигналов... Хватит. Я не об этом.
Эрвин Ориджин - вот я о ком. И Уиллис, герцог Литленд - моя дядя. И Даглас Литленд - мой отец.
В январе - полгода назад!
– Эрвин Ориджин является к дяде Уиллису. Он говорит - без обиняков, прямо в лоб, с северной вашей прямотою: Бекка Южанка - сыгранная карта. Ваша племянница, говорит Эрвин дяде Уиллису, претендует на руку Адриана, но у нее нет шансов. Мне, конечно, жаль, и все такое... Если бы хоть одна из сестер Бекки забеременела - тогда, понятно, вопрос стоял бы иначе. Но вся столица шепчется, и ни для кого уже не секрет, и император, конечно, не рискнет... Ты ведь тоже слышала об этом, верно? Нет такого человека, кто бы не слышал! Будь оно проклято. Дрянь.
И дядя отвечает Ориджину: вы что же, пришли нас унижать? Убирайтесь под хвост к Темному Идо! Но дядя не умеет быть грозным, не дано ему. Ориджин даже глазом не моргнул. Ни в коему случае, говорит, не хочу оскорбить Великий Дом Литленд, только мне будет жаль, говорит, если вы поставите себя в идиотское положение, если не сказать - опасное. Слово "опасность" для дяди - как червяк на рыболовном крючке. Он его тут же сглотнул, всполошился: что за опасность, какая? Все просто, говорит Ориджин. Вы грозите императору, что не проголосуете в Палате за реформы, если Адриан не выберет Бекку. Да только он ее в любом случае не выберет - мне очень жаль и все такое, - но выйдет, что вы попусту ставите палки в колеса императору. А Династия таких вещей не спускает.