Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
– Тебе нужно не больше вдоха, чтобы превратиться. В твоем лице - томная печаль осени. Но стоит тебе улыбнуться, и наступит озорное лето. Рядом с тобою морозно, а в следующий миг - жарко, а в следующий - светло и свежо, как весною.
– Мало, - шепчет она и царапает ноготками его шею.
– Ты совсем непохожа на Север. Ты бы не выжила среди холода и молчания.
Девушка мурлычет:
– Прошу, еще.
– Ты стараешься меня понять.
– Это сложно, - говорит Нексия. Вспышка пробегает по ее лицу.
– Пытаюсь рассмотреть тебя - и не могу. Ты где-то очень далеко, будто в тумане. Скажи мне, где ты?..
–
Нексия целует его - горячо и отчаянно, пытаясь не то удержать, не то успеть.
Над головой - бревенчатый настил. Взгляд упирается в сосновые стволы, облепленные мхом. Щели законопачены дерном, но не слишком хорошо: в полудюжине мест перекрытие протекает, вода собирается лужицами на полу. Снаружи идет дождь. Свежесть втекает сквозь квадратное оконце деревянного щита, заслоняющего вход.
Боль дремлет в груди, сбоку, ниже левой ключицы. Она всегда готова огрызнуться и укусить. Стоит пошевелиться, и в ране лопается стекло, осколки впиваются в легкое, сбивая дыхание. Но если не задевать рану, не дергать рукой, то боль становится тупой и ноющей - вполне сносной. Не хуже рези в горле при простуде. С нею можно мирно сосуществовать: ты спишь - она спит.
Движения ограничены. Сядешь - голова кружится, к горлу подкатывает тошнота. Встать и вовсе невозможно: дыхание сбивается, мир начинает вертеться, земля куда-то выпадает из-под ног, вмиг ты оказываешься на четвереньках. Впрочем, двигаться почти нет необходимости. Пища под рукой: развязанный мешок стоит справа от лежанки. Эрвину не стоит труда дотянуться, взять лепешку или кусок сыра. Кружка стоит под одной потолочной щелью, миска - под другой. Вода наполняет емкости: клап-клап-клап. Когда начинает вытекать через край, Эрвин переливает ее в бурдюк, про запас.
Ночью тревожно... Да чего уж там - страшно. В двухста ярдах волки жрут то, что осталось от Эрвинова отряда. Порою кажется, он слышет, как они воют... хотя это - плод фантазии. Они не воют, конечно. С чего бы им выть? Методично работают челюстями, хрустят, обгладывая кости, порыкивают друг на друга.
Впрочем, есть то, что легко отвлекает Эрвина от страхов - повязка. Немногие медицинские знания, что хранятся в его памяти, гласят: о ране нужно заботиться. Смазывать снадобьем, оставлять на некоторое время открытой, потом накладывать новую повязку. Скверная процедура - весьма неудобная и болезненная. Нужны обе руки, чтобы проделать это, а любое движение левой рукой отзывается яростной вспышкой в груди. Боль резко усиливается, когда Эрвин отрывает тряпицу, пропитанную кровью, смывает водой сукровицу, лекарской кистью наносит на рану мазь. Он чередует снадобья. В запасах у покойного Фильдена их имелось четыре. Не зная, какое снадобье окажется действенным, Эрвин использует поочередно все. Одно из них - желтое и маслянистое, с запахом апельсина - причиняет особенно острое жжение. Наверное, это снадобье - самое полезное.
После процедуры он вытягивает левую руку и долго лежит на спине, наслаждаясь тем, как боль постепенно утихает. Приходит чувство покоя и даже - гордость. Он способен о себе позаботиться! Это не так уж и сложно, что бы ни говорили об этом лекари. Несколько раз в день перетерпеть боль и неудобство, заставить себя пройтись кистью по открытой ране - вот и все. Дальше - лежать и отдыхать, погружаться в дрему, пока тело восстанавливается.
Жжение
Эрвин прикладывает к ране новую тряпицу, прижимает ремнем. Улыбаясь, закрывает глаза.
– Любезный Уильям, вы сегодня веселы, как череп висельника. Не поделитесь ли причиной?
– Отстань, Ориджин. Пей свое пойло и делай ход.
– С превеликим удовольствием, - Эрвин с улыбкой передвигает две фишки-подковы.
Генерал Уильям Дейви, сидящий по ту сторону поля, - широкий, грубый и хриплоголосый мужик, иначе не скажешь. Манеры? Он наделен ими в той же мере, как вепрь из лесов Нортвуда. Контраст внешности и содержания притягивает Эрвина к Уильяму. Этот угрюмый лесной зверь, на самом деле, первородный рыцарь, опытнейший военачальник и один из лучших стратегов Империи. Полгода назад владыка Адриан доверил генералу командование половиной имперских искровых полков.
– Ты - хитрый черт, знаешь это?
– говорит Уильям, глядя на поле. Щедро прикладывается к кубку, вытирает усы тыльной стороной ладони.
– Северянину позорно быть таким хитрым. Все равно как собаке - мяакуть.
– Потому я и не на Севере, - ухмыляется Эрвин.
Сир Уильям зовет его на "ты", и Эрвину это, как ни странно, по душе. В грубой фамильярности генерала есть нечто весьма дружеское.
– Как тебе понравится такое, северный пройдоха?
Дейви делает ответный ход - весьма удачный. Эрвин вынужден начать отступление.
– От души надеялся, Уильям, что вы проглядите этот ход.
– Не дождешься, Ориджин. Я насквозь вижу все твои штучки, запомни это.
– Прямо таки насквозь!
– Ага, - сир Уильям тычет пальцем в лоб Эрвину: сначала слева, потом справа.
– Здесь у тебя девицы, тут - дворцовые интриги. А там сзади, ближе к затылку, запас ходов для стратем. Только для него совсем уж мало места осталось. Выкинь из головы дюжину-другую пассий - тогда сможешь меня обыграть.
Эрвин от души хохочет. Уильям - единственный на свете, кто может вот так шутить с ним.
– Тьма вас сожри, генерал! Вы и вправду видите меня насквозь. А я вас - нет.
– Еще чего не хватало.
Эрвин уводит последнего рыцаря и занимает оборону. Сир Уильям хмуро хлебает из кубка.
– Вы как раз собирались мне сказать, - говорит Эрвин, - какая дрянь омрачает ваше настроение.
– Ты меня знаешь три года, Ориджин. Я что, люблю петь и смеяться?
– Если попытаться подойти к вам, то упрешься в стену из угрюмости. Обычно она два ярда высотою, а сегодня - все четыре. Что случилось?
– Заговариваешь зубы? Надеешься, это тебя спасет?
Генерал стремительно развивает наступление: мечи напрямую, всадники в обход.
– Двойной обманный маневр? Я должен поверить, что атака по флангу - ложная? Красиво!..
– Эрвин саркастично подмигивает сопернику.
– Прямо как на вчерашнем параде. Два полка прошагали праздничным маршем: броня сверкает, земля дрожит, стекла вылетают из окон - прелесть! Прежде во главе парадов гарцевал Серебряный Лис, но вчера, по какому-то недоразумению, видимо, его величество отдал управление вам. Какая ошибка! Облако хмурого настроения летело за вами, затмевая весь блеск... Дети и мещаночки ударялись в слезы, не в силах сдержать печаль...