Ферма механических тел
Шрифт:
— Никто из членов Лиги антиимпериалистов тоже не станет саботировать нашу деятельность, — с уверенностью блаженной заверила заклинательница ангелов, а я не сумела удержаться от маленькой мести за подозрения:
— А что насчет вашей ненаглядной секты? Вдруг до святош в кои-то веки дошло, что они финансируют дьявольщину?
— Средство борьбы с неверными угодно Еноху! — в праведном возмущении сверкнула небесно-голубыми глазами Евангелин.
Я поспешила прикусить свой длинный язык, мысленно костеря себя за идиотское ожидание адекватности от фанатички. А у Ли Мэя взгляд снова
В кабинете повисло молчание. Я судорожно пыталась найти еще варианты, но в голову, как назло, лезла какая-то ерунда. Ну, не мог же Теш каким-то образом через Башню Бенни узнать, чем мы тут занимаемся?
— Наугрим, — упала вдруг надгробным камнем догадка деда. Он будто постарел разом на десяток лет и ничего больше не добавил, но Ли Мэю оказалось достаточно и этого.
— Среди гномов не бывает экстрасенсов, — он стянул волосы на затылке в кулак, словно пытался выдрать их с корнем. — Наугримская республика единственная, кто не сможет повторить создание автоматона, даже если Контрем продаст им все материалы. Гномы единственные, кому придется их закупать в готовом виде.
Очень непрочная позиция в случае войны. Можно закупать оружие в мирное время сколько угодно, чтобы не производить самостоятельно, исходя из, к примеру, экономических соображений. Но, если в стране невозможно в любой момент наладить его производство, то это фактически заведомый проигрыш.
Беспокойство, настигшее меня перед входом в кабинет, переросло в тревогу. Да в чем дело-то? Что я упускаю?
— Но это невозможно! — гулким басом рявкнул вдруг мастер. — Единственный наугримец, что был в курсе всего с самого начала, это Бран. Но это невозможно! — снова повторил он и снова шарахнул кулаком по столу. — Мы знакомы больше полувека, и он всегда был предан мне!
Тревога стала паникой. Интуиция, притупленная переживаниями последних дней, до меня докричалась-таки. И вопила она о том, что этот кабинет не самое надежное место для обсуждения личности предателя. Я выматерилась, не обращая внимания на порицающий взор теургессы и восхищенный инквизитора, схватила деда за руку и потащила прочь.
— Уходим! — рявкнула я, подхватывая также Ли Мэя. Вот только упираться сейчас не надо! — Здесь прослушка, о которой известно Брану! Так я узнала, что меня подозревают, и решила сбежать. Тайный ход показал мне тоже он.
Оппозиционерам стоит отдать должное, они умеют в нужный момент не задавать лишних вопросов, а просто действовать. Это нас и спасло.
Взрыв прогремел, когда мы уже выбежали на галерею. Меня по спине словно со всей дури приложило горячей подушкой и вынесло вместе с перилами. Краткий миг падения, мысль-озарение «мехаскелет!» и ступни встречаются с полом, посылая вспышку боли в лодыжки.
Пневматическая подвеска амортизировала инерцию, но устоять на ногах не получилось из-за свалившихся рядом гнома и инквизитора, руки которых я до сих пор сжимала мертвой хваткой. Меня впечатало лицом в пол, из носа хлынула кровь. Сквозь звон в ушах донесся жалобный вскрик и глухой рык. Сладкие звуки, ради которых я стала врачом.
Свет мигнул и вырубился, сменившись
Сморгнув звездочки в глазах, я тряхнула головой, окропив ковер каплями капиллярной крови. И, ловя дежавю с последствиями военной бомбежки, поползла делать свою работу.
Первым под руку мне попался Ли Мэй. Толкнув, перевернула его на спину, убедилась в отсутствии повреждений головы, проверила реакцию зрачков на свет, констатировала банальную потерю сознания и безжалостно привела в чувство. Нашатырь у мехадоков всегда с собой. Повезло ему, что я в него так вцепилась, иначе непременно контузило бы. Как Евангелин.
Блондинка тихо скулила, неловко подогнув ногу и баюкая сломанную руку. Я, маниакально улыбаясь, осмотрела уже начавшую отекать холеную длань заклинательницы ангелов на предмет признаков внутреннего кровотечения. Ничего серьезного, жить будет. А где дед?
Я зашарила взглядом по заполняющемуся едким дымом холлу и остановилась на груде обломков перил. Сердце упало в живот и скакнуло к горлу, забарахлив как сломанная заводная игрушка. А я предпочла не углубляться в дебри самоанализа, разбираясь, что именно послужило этому причиной — ужас или возбуждение. Ведь из-под обломков растекалась багровая лужа.
— Мэй, Ева, помогите! — рявкнула я, плюнув на вежливость и приличия.
Да, не стать мне леди. И плевать. Леди тоже не стать спасителем умирающих. То есть мной.
Пока инквизитор и теургесса ползли ко мне, я с силой мехаскелета успела расшвырять завал, откопав мастера Дедерика. На запястье диагностировала нитевидный пульс, перевернула деда на спину, оценила живописно торчащий из живота обломок балясины и коротко приказала:
— Мэй — непрямой массаж сердца, — с пневматической рукой у него это должно хорошо получиться. — Ева — искусственное дыхание. Я займусь раной.
— Я могу наложить на него ангельское благословение, — вибрирующим не то от волнения, не то от фанатизма перед силами светлых духов голосом предложила экзорцистка. — Оно ускорит регенерацию на час.
— На это потребуется минут десять, — предвосхищая мой вопрос, сообщил инквизитор, принимаясь поддерживать сердцебиение изобретателя.
— Тогда это потом, а то регенерировать будет нечего, — отбрила я, роясь в рюкзаке в поиске марли. — Шлак! Нету! Не останавливайтесь, я пулей!
Я с удвоенной мехаскелетом скоростью метнулась в подсобку. Пробегая мимо игрового зала, оценила близость пожара к бару с алкоголем, выматерилась и припустила быстрее. Сдернула со стены аптечку целиком, и, после секунды раздумий, прихватила заодно и огнетушитель.
Вернувшись, плеснула антисептиком на чистые марли, одним движением выдернула балясину из живота гнома и, стараясь не обращать внимания на хлынувшую кровь, прижала. Другой рукой снова зарывшись в аптечку, выудила бинт и туго перевязала рану.
— Все, давай свое благословение! — дала я отмашку, утирая со лба пот.
— Ты же понимаешь, что астральный фон тут недостаточно мощный и не скроет возмущения, которые возникнут от ритуала? — тихо вопросил Ли Мэй, не глядя на бывшую жену, продолжая непрямой массаж сердца.