Ферма звезд на краю земли
Шрифт:
Ей до сих пор не разрешали со мной общаться, соврала, что по магазинам отправились. Моя непоседливая подружка присмирела, робея, забилась в уголок, не отходила от Райли ни на шаг и терпеливо ждала, когда я наконец смогу уделить ей внимание. Глазеть на конвейер, возле которого возились рабочие, ей скоро наскучило.
А я налюбоваться не могла. Какая красота все-таки, захочешь — не придерешься! Чистота, все новенькое, кажется, даже дышится легче. Лента скользит, словно речка течет, медленно несет сияющие россыпи. Дважды при мне замерла ненадолго, когда слишком много огоньков
Ничего, приспособятся. Они у нас молодцы. Вон как ловко все делают, аккуратно, быстро и внимательно, приятно посмотреть. Одетые в одинаковые халаты и шапочки, молчаливо сосредоточенные. И уплывают со второй линии коробки с отметкой сорта на боках, а старший смены проверяет каждую, прежде чем они исчезают в окошечке. Из той части склада, скрытой за перегородкой, чтобы свет на сортировке не мешал, доносился стук молотка и голоса упаковщиков, неразличимые из-за тихого гула транспортера.
Я словно наблюдала за тщательно отрепетированным спектаклем, только свет был не над сценой, а наоборот, тянулся вдоль стен, неяркий, будто стеснялся и боялся потревожить своих младших собратьев. Неужели это все моя идея? Даже не верилось…
Но конвейер будет работать еще как минимум три дня, а когда придут подруги — еще неизвестно. Я подошла к ним и обняла Летти, а она расчувствовалась и всхлипнула мне в ухо.
— Стася, — проговорила тихонько. — Я так за тебя боюсь.
— Ладно тебе. Видишь, все хорошо. Дела делаются, мне со дня на день документы выдадут. Сможешь поздравить новую законную гражданку. Или не сможешь?
— Это как раз самое противное, — вздохнула она. — Что приходится вот так… Тайно. Мы ведь скоро расстанемся. И больше никогда не увидимся…
— Но я же ещё здесь! До апреля времени полно, обязательно будем встречаться. В нашем секретном месте, да? Я ведь по тебе скучаю.
И все-все помню. Как она меня, потерянную, сразу же под крыло взяла, приняла в подруги, не давала унывать. И сейчас рядом, несмотря на запреты, на то, что сама в первых рядах осуждала — а потом все равно простила. Я вдруг подумала что вряд ли увижу, какой она станет лет через десять, и от этого было грустно. Наверняка у нее будет чудесная семья, обласканный муж и дружные детишки.
— Угу, будешь ты, как же. Я тебя сколько раз звала? — надула она губы.
— Прости, я правда была очень-очень занята, — заметив, что она обижается все сильнее, я решила сознаться. — Видишь ли, Тео… Он был болен, не могла я его оставить.
Присмотрелась к ее реакции, но не заметила ни намека на злорадство. Она вздохнула и покачала головой.
— Ну теперь-то с ним все хорошо?
— Да. Он почти поправился. Спасибо, что спросила.
Даже если в действительности ей это совсем безразлично. Она ведь никогда Тео не любила, а после того, как из-за него мы почти перестали общаться — тем более. Но Летти вряд ли способна хоть кому-то всерьез желать зла. Такая уж она, взрывная, но отходчивая.
— Анастасия, можно вас на полслова? — Криштоф извинился и увел меня, чтобы обсудить кое-какие рабочие моменты.
Обернувшись, я увидела, как Летти печально смотрит мне вслед.
Некоторое время мы с Криштофом пытались вообразить, как бы приспособить новый метод производства под более сложный процесс. Он снова увлекся: ничего вокруг не замечал, кроме серебристой движущейся ленты, глаза горели, язык не поспевал за мыслями. Похоже, немедленно по приезду в столицу он бросится строить автомобильный завод нового образца.
— Значит, вы не жалеете, что придется покинуть Вармстед? Я думала, вам здесь нравится. Особые условия, магия какая-то необычная…
— Баловство это все. Главное, руки есть и голова, а работать надо уметь в любых условиях, — отрезал он. — Ничего, однажды мы с вами сюда вернёмся, только сперва проложим дорогу до самого Вармстеда, чтобы на новеньких скоростных авто домчать с ветерком!
— Сюда что, даже дороги нет? — удивилась я.
— Да разве это дороги! Название одно, — отмахнулся Криштоф. — Летом еще проехать можно, а по весне и как дожди зарядят телеги вязнут в грязи. Зимой вовсе никто ехать не отважится, морозы лютые, а если в пургу заплутаешь — костей не найдут.
— Так ведь дорого наверное… — пробормотала, прикидывая расстояние.
И что такое Вармстед, несмотря на его уникальное производство, исследовательскую станцию, аномалии и добычу тварей с ценным мехом? Всего лишь мелкий захолустный городишко. Железку проложили — и на том спасибо.
— У нас с вами будет столько денег, милый друг, что сможете разжигать камин банкнотами! Считайте, что это такая моя прихоть, как будущего автомобильного магната. Что же мне еще строить, как не дороги.
— Даже если у нас будут все деньги мира, печку ими топить не стану. И вам не позволю. Не думала, что вы склонны ими швыряться.
— Нет, не склонен. Скорее, я к ним равнодушен, это всего лишь средство, облегчающее жизнь. Просто хотел вас подбодрить. — Он окинул меня пристальным взглядом. — А ведь вам приходилось считать гроши и едва сводить концы с концами, не так ли? Уж простите за прямоту.
Ну да, приходилось. Я этого нисколечки не стыжусь, наоборот, горжусь собой и Светкой, что сумели продержаться, выучились и зажили по-человечески. Зато научились выкручиваться, считать деньги, даже если их копейки, и в совершенстве освоили кризисную кулинарию. Бедности я больше не боюсь, уверена, что не пропаду и снова выкручусь, что бы ни случилось.
Криштоф заверил, что мне и нечего бояться. Что-что, а нищета в этом мире мне точно не грозит.
— Я всерьез намерен создать первый автомобиль, доступный для каждого. Народный, так сказать. Вы были правы, новая модель производства — огромный шаг вперед, только за счет нее мы сильно сократим издержки, уменьшим сроки, в том числе на обучение… Но не надейтесь, что все само в руки упадет. Впереди столько труда! Мы обязаны начать все обдумывать прямо сейчас, сию же секунду. Когда в поезд сядем, подробный план должен быть готов.