Феромон

Чер Алекс

– Анна, - гладит он моё лицо неверной рукой.
– Вот так сюрприз! А я-то думал, больше никогда тебя не увижу. Кто это там с тобой?
– слегка поворачивает он голову на выразительное покашливание Эйва.
– Неужели мой сын?

– Привет, пап!

– Здравствуй, сынок!

– Как вы себя чувствуете, мистер Хант?
– снова привлекаю я внимание к себе.

– Старым, деточка. Больным, дряхлым и старым. Я же теперь даже молот, наверно, не подниму. Да и не хочу, - отмахивается он и отворачивается, чтобы мы не видели заблестевшие в его глазах слёзы.

–

Мистер Хант, - сжимаю я его руку, вдруг почувствовав себя той самой девчонкой, что он когда-то поучал в своей кузнице.
– Такая сталь не стареет и не ржавеет, она просто устаёт. И вы обязательно поправитесь.

– У меня стойкое ощущение, что я чего-то не знаю, - огибает кровать Хант и задаёт свой вопрос мне, а не отцу: - Вы знакомы?

– Да она была в моей кузне чаще, чем ты, - хмыкает его отец.
– Вот такая ирония судьбы, - сжимает он мою руку, - бог дал двух сыновей, и ни одному из них это оказалось не надо. А ты - девчонка, а впитывала мою науку, как губка.

Мне всё же приходится объяснить нахмуренному Эйву, как я оказалась в кузне его отца.

– Так вот откуда ты разбираешься в клинковом оружии, - не веря своим ушам, качает он головой.
– И кофе, - доходит до него, и этим он ещё больше потрясён.

– Твоя мама лично научила меня его варить, - улыбаюсь я.

– Да ты просто...
– не находит он слов.

– Создана для тебя?
– издеваюсь я, наслаждаясь его смятением.

– Лопни мои глаза, - подаёт голос не менее потрясённый отец.
– Неужели вы вместе? А я-то думаю, с чего у меня вдруг инфаркт? Вы же вместе?
– переводит он взгляд с меня на Эйва.

– Да, пап, да, - опускает он глаза, а потом поднимает их на меня, словно ждёт подтверждения.
– Мы вместе.

И мне так хочется возразить, даже не из вредности, а потому, что на самом деле мы пока каждый сам по себе. Мы не пара. Мы так не договаривались. Но расстраивать его отца выяснением отношений, которых ещё толком и нет, конечно, не собираюсь.

– Но вы же побудете ещё хоть денёк?
– зорко следит его отец за нашими переглядками.
– До того, как меня выпишут, понимаю, долго. Но хоть на один денёк? Габриэла всё просила, чтобы я пригласил тебя в гости, раз уж мы с тобой худо-бедно, а всё выяснили. Может, заедешь?

– Вы сговорились что ли? Ричард пригласил, теперь - ты.

– А этот засранец что, тоже тут крутится?

– Разумеется, - разводит руками Эйв, - он же здесь работает.

– Мы с ним поссорились. После свадьбы. Я же наговорил там его невесте по твоей просьбе. Вот уж не думал, что она послушается и что всё так получится. А она как с цепи сорвалась. Как была в подвенечном платье, так в такси и удрала. А он давай пытать, что я ей сказал. В общем, - машет он мозолистой рукой, - уже что вышло, то вышло.

И хоть нам совсем не хочется оставлять его, но приходит лечащий врач, и Эйвер отцу даже ответить ничего не успевает. Только «Увидимся!», а в коридоре мы вновь натыкаемся на Ричарда.

– Эйв, поверь, мне самому не нравится эта идея, но мать просила - я передал, - повторяет он просьбу Габриэлы.
– У неё есть к тебе важный разговор.

Хант

соглашается нехотя, но всё оказывается не так уж и плохо.

77. Анна

Не так уж и плохо, особенно к вечеру, когда все многочисленные родственники Габриэлы, наконец, разъезжаются. После шума и гомона, что создавали племянники и племянницы всех возрастов, становится непривычно тихо. А после душного дня - прохладно. И хотя солнце ещё не село, но спряталось куда-то за небоскрёбы цента, и здесь на окраине города от кучных облаков на землю легла благодатная тень.

Эйв, целый день провисев на телефоне, наконец, уединился с Габриэлой для того важного разговора, ради которого его пригласили. А мы с Ричардом сидим в маленьком садике за домом, где на кусочке запущенного и вытоптанного газона стоят старые кресла, и пьём чай.

– Как вы познакомились с Ивой?
– интересуюсь я, после того, как он уже поделился своей нелёгкой историей противостояния с Эйвером, что тянется у них с самого детства, а я взамен рассказала, как мы познакомились. Начиная с работы в офисе, конечно. И о том, как я сдружилась с их отцом.

– Банально, - вздыхает Ричард.
– Она потянула ногу. А я как раз дежурил в приёмном покое. Растяжение оказалось пустяковым. Я отправил её домой с тугой повязкой, три дня искал повод, чтобы позвонить. И не придумал ничего интереснее, чем справиться о её здоровье. Вот, собственно, с этого всё и началось.

– Насколько я помню, центральный офис её компании находится именно в вашем городе, но Ива вряд ли сидела на месте, - ковыряю я потрескавшуюся клеёнку на столике между нами. Интересно, она правда потянула ногу или Ричард пал жертвой её хитроумного плана?

– Так и было, - делает он глоток из большой керамической кружки, от которой давно не поднимается пар, но я всё равно чувствую запах бергамота и угадываю в тёмном напитке старый добрый Эрл Грей.
– Первое время мы виделись нечасто. Раз в месяц, а то и реже, встречались в каком-нибудь баре выпить, поболтать, как старые приятели, но на этом, как правило, всё и заканчивалось. Ей было неловко, что я всё же брат Эйвера.

А моё воображение рисует эту историю совсем в иных красках: Ив держала его как запасной аэродром, не подпускала ближе, но и не отпускала, видя явную заинтересованность этого симпатичного, но скромного парня. И, зная их сложные отношения с Хантом, приберегала, как козырь в рукаве.

– А потом?

– А потом, - вздыхает он, - так вышло, что она проиграла подряд два дела.

– Проиграла Ханту?

– Одно - ему, но, мне кажется, за эти корпоративные сделки она и бралась только ради Эйвера, - удивляет он меня своей осведомлённостью. Всё же, отдать ей должное, она не держала его за дурака хоть в этом.

– Но разве она не корпоративный юрист?

– Чаще - да, но по духу ей ближе уголовное право. И второе дело - был как раз пересмотр приговора о пожизненном заключении. Новые улики позволили подать апелляцию, и она была настроена оправдать своего клиента.