Фея из Кореи
Шрифт:
Дым стремительно заполнял собой комнату и не спешил рассеиваться. Джун кинулся будить свою соседку. Почему-то это было довольно сложно сделать. Бить по щекам хрупкую соседку рука не поднималась. На осторожные и чуть более настойчивые тормошения она не реагировала. Мало того, она вообще еле дышала.
Терять время было нельзя. Юноша схватил Лизу в охапку прямо с покрывалом и выбежал на улицу.
Мягкий утренний ветер принял вырвавшихся из задымленного помещения и смахнул невидимыми пальцами легкий химический запах, оставшийся на их волосах. Но не только свежий воздух ждал их снаружи.
– Вот это сон...
– пробормотала почти проснувшаяся Лиза на его руках и вновь прикрыла глаза. Понадежнее устраивая Цыпленка в ее гнезде из покрывал на скамейке рядом с домом, он убедился, что девушка не свалится со своего временного ложа, и вернулся в дом, чтобы потушить то, что загорелось. Как ни странно, снаружи почти ничего видно не было - ни дыма, ни огня.
Внутри, отойдя немного от двери, Джун споткнулся о небольшой предмет цилиндрической формы, чем-то похожий на баллончик краски. В полголоса высказал все, что он думает о себе, - ведь от Лизы ожидать, чтобы она разбрасывала свои вещи по комнате, например, лак для волос или подставку для браслетов и часов, было невозможно. Его девушка, временно впавшая в опасное заблуждение, была слишком для этого аккуратна и просто не имела при себе ни лака, ни других девчоночьих штучек, которые вынужден был таскать за собой Джун. Но даже для его артистической небрежности были какие-то пределы. Буянил он вчера что ли?
Нагнулся, поднял, уронил от неожиданности - предмет оказался горячим - и замер. Так вот что это было! Игровая дымовая шашка. Ну что за придурок это выдумал? Осторожно взяв с помощью первых под руку попавших тряпок баллончик, из которого все еще выходил дым, юноша выбежал затем и выбросил его в траву, предполагая, что как только действие закончится - запрячет подальше эту гадость. Нет, распишет под хохлому и подарит Хвану на Рождество - больше он ничего не заслужил в этому году, ибо был очень плохим мальчиком. Или его самого расписать собственноручно, только под гжель?
– Джун, что ты делаешь? Почему я здесь?
Лиза села на скамейке и непонимающе хлопала глазами. Все-таки она была необычайно миленькая и так смешно и трогательно морщила лоб, пытаясь сообразить, что случилось.
– Мне снилось, что мы в грозу спасаемся от кораблекрушения. Вот, и молния здесь.
Серые затуманенные глаза были такими доверчивыми и словно о чем-то просили, и сотне молний с ними было не сравниться по поражающему действию. Но все же и в словах крошки-соседки был резон.
Действительно, еще одна вспышка коснулась их лиц, слишком близко оказавшихся друг против друга, когда Джун присел рядом со своей проснувшейся принцессой.
– Господин папарацци, вы совсем ожурналели?
– поинтересовался мигом подскочивший со скамейки юноша.
– Зачем нас поджигать? Чтобы кадр эффектнее был?
"Надеюсь, что на кадре не видно, что я сейчас собирался сделать? Опасная намечается тенденция - кое-кто совсем головы лишился, а уж содержимого ее наверняка"
Шумело море. Шипение дыма, вырывавшегося из баллончика, скрытого в траве, закончилось. Лапиков на время перестал щелкать фотоаппаратом.
"Неужели это его выходка?", - Джун хоть и проснулся, но такое
Если бы не присутствие рядом девушки, которую возможное развитие событий могло и огорчить, и напугать, кое-кто рыжий сейчас схлопотал бы, да и выбором слов Джун себя тогда не стал бы утруждать. Собеседник даже парочку новых выражений для себя открыл бы. С таким дедом, как Петр Сергеевич, для юноши были открыты самые разные пласты лексики русского языка.
– Ничего себе сцена, - хлопал глазами Лапиков.
– А я думал, розыгрыш. А тут такое.
Он передвигался немного бочком, почти прыгал.
– Еще раз спрашиваю: зачем?
– юноша решил настойчиво продолжить беседу.
– Не в курсе, что в помещении с такими игрушками шутить нельзя?
– Тихо, тихо, тихо, Джун, не надо нервничать, - что-то в "ее" голосе сильно напугало журналиста, раз он даже не мог решить: прикрываться ли своей огромной камерой или, наоборот, прятать ее за спину.
– Делать снимки можно и в помещении - если настройки поменять. Только мы-то под открытым небом.
А он и не нервничал. Он был в контролируемой ярости и подошел вплотную к сглотнувшему Лапикову.
– Шутить изволите? А вмешательство в частную жизнь - это не шутки. А покушение и подавно!
– Да не скажу я никому, только не дерись, - Лапиков ничего не понял, что медленно, но верно доказывало его невиновность.
– Ну ты силачка, однако. Впервые вижу такую девчонку. Намекнешь, как тренировалась? У нас ведь скоро интервью обещанное. И не волнуйся, я вполне либерально мыслю.
– Меньше болтовни - это правильно. А поджог - это лишнее и уголовно наказуемое, - на всякий случай добавил Джун, хотя уже пришел к выводу, что журналист не при чем. Небольшие замахи руками и ногами вместо зарядки несколько прояснили ум.
– Какой еще поджог?
– возмутился охотник до сенсаций и вытащил из брючного кармана смятый листок бумаги.
– Вот - смотри сама.
"Будущ. журн. увидит что-то интерес., если немедл. отпр. к ном. Ли Дж. и Лизы С. Потянуть дврь, есл. буд. прикрыт."
Буквы плясали, сокращение слов еле можно было понять - тот, кто, по словам Лапикова, подбросил ему это анонимное послание прямо в окно, явно спешил. Можно было предположить, что тот, кто устроил поджог, и доставил Лапикову записку.