Фея Лоан
Шрифт:
Не пойдет.
Пинком подогнать инопланетный корабль? Устроить абордаж и восстание Спартака? Толк?
Мужчина вскочил, шагнул к парню:
– Фея не согласится.
– Причем тут ее согласие?
– удивился Констант.
– У нас женщин не спрашивают.
– Насильно выдают замуж?
– прищурился зло: внутри клокотало от ожесточения и безысходности.
– Что за варварски-примитивные средства? Все проще: отец дал согласие кандидату и тот обольстит Фею, склонит на свою сторону.
У Семена лицо белым от гнева стало: какому-то парню разрешено крутится вокруг Феи, ухаживать! Он здесь -
Иллюзией тешиться: не такая, любит, ждет? Так не пацан фантазию с действительностью путать. Наивность давно циничным червем жизненного опыта подточена, до основания выедена.
И все ж теплится - иначе б не было его здесь.
– Ты идешь или силу применить?
– начал сердиться Констант.
– Иду, - глухо бросил Семен, а взгляд больной, убитый.
Лоан подозрительно оглядел его, но спрашивать ничего не стал - своих проблем хватает, чтобы над чужими голову ломать, тем более было бы над чьими - молча открыл выход из каюты:
– Тебе нужно очень постараться уговорить своих соплеменников. Если получится и твоя версия окажется правильной, гарантирую награду.
Семен глянул на него, молча обозначив место доставки награды, и вышел в коридор.
Не знай он, кто перед ним, после предложения сам догадался, что с инопланетянином разговаривает. А какой же человек будет сулить награду за спасение и проявление нормальных человеческих чувств к больному ребенку, думать, что только так ему захотят помочь?
Монти окрыленный, счастливый и гордый выпавшей ему честью, ждал Эйфию на террасе, покручивая в пальцах лэктор с уникальными звуками живой природы - подарок девушке. Шум настоящего морского прибоя, крик настоящих птиц, протяжный хрустальный звон распускающихся по утру у подножья Ханганских гор арнарузов и песня ветра гуляющего меж деревьями - для сейти лучшего презента не сыскать. Вот только сомнения парня глодали - оценит ли она самого посетителя так как оценит его подарок?
Волновался Монторрион, маялся, проигрывая в воображении намеченный план по соблазнению девушки, и подсознательно чувствовал, что он был бы идеален и вполне исполним, если бы не одно "но" - слишком явное и тем возмутительное - увлечение сейти каким-то отсталым иноземцем. Он никак не вписывался в ситуацию, как не мог в принципе претендовать на внимание Эйфии, не то что, привязанности, и меж тем претендовал, привязал каким-то невообразимым образом, мешался.
Только подумать: сейти и дикарь! Бред, блеф!
Монти не верил бы, если не убедился сам - Эя помнит о том незначительном эпизоде в своей жизни, не смотря на запреты отца, не взирая на свой статус и положение, думает о землянине, а возможно и хуже - мечтает вновь встретиться с ним. Этот вздорный человечек мешался Монторриону как соринка в глазу и не давался, чтобы извлечь себя и обрести, наконец, ясность взора - четкость плана. Подспудно юноша угадывал в нем нешуточного соперника, более ловкого и уверенного в себе, чем сын троуви, хоть и не благословленного сегюр. Подумать только - он столько шел, так стремился к трону и девушке и вот когда цель почти достигнута, когда до нее всего шаг, дистанцию увеличивает какой-то фантом, вздор, ноль, по сути и определению. И то, что Мичига мог взять легко и просто, требовало теперь по воле этого фантома достаточно серьезных действий и расчетов, игры тонкой и очень осторожной.
Как тут не раздражаться, не нервничать?
– Монти? Почему не зашел, а стоишь здесь?
– спросила появившаяся Эйфия.
– Не хотел быть слишком навязчивым, - поклонился ей парень, не спуская восхищенного взгляда с лица кьяро.
– Глупости. Еще вчера ты заходил без церемоний, а сегодня вдруг решил опомниться? Что-то случилось?
– Я всего лишь понял, что более не могу запросто приходить к вам.
– Что за новости?
– слегка удивилась и заволновалась девушка. Монти отметил ее тревогу и порадовался - не зря он каждый день навещал Фею и приучал к своему обществу.
– Возможно, сегюр не понравилось мое поведение.
– Не может быть. Отец слова не сказал против тебя. Перестань меня расстраивать. Я и так живу в полной изоляции, по четким предписаниям кафиров. Если еще и ты покинешь меня, мне останется вести разговоры с голограммами и не выходить из туглоса.
– Вам, наверное, очень скучно - никаких развлечений, новости не доходят.
– Кстати, о новостях: слышно ли что-нибудь о Константе? О Марине? Как дела у мамы? Отец приходит каждый день, но ничего не говорит о семье. Такое чувство, что что-то случилось, но он не желает меня огорчать вестями и специально скрывает правду.
– Я тоже, госпожа сейти.
– Монти!
– поморщилась Эйфия.
– Оставь, пожалуйста официоз, я тебя не узнаю.
– Хорошо, - улыбнулся парень и подал ладонь, обернутую гофри.
– Предлагаю прогуляться. Обещаю рассказать все, что знаю, а это, - подал лэктор.
– Небольшой подарок - лекарство от скуки. Возможно, после вы пожелаете навестить некоторые места: Имперскую рощу на Кафане или предгорья Хангина. Я с удовольствием буду вас сопровождать, с согласия сегюр, конечно.
Эя забрала лэктор, но знакомиться с его содержимым не стала:
– Не уходи в сторону, - попросила парня.
– Что вы, даже не думал. Но новостей немного. Констант, насколько мне известно, скоро будет дома, его гоффит уже на полпути к Флэту, - мягко улыбнулся, увидев, как вспыхнули от радости глаза Феи.
– Чудесные новости!
– Да. Уверен, он скрасит ваше затворничество: привезет массу подарков и, как обычно, безумных идей.
– В этом весь Констант, мой неугомонный братец, - заулыбалась девушка.
– Надеюсь, я не умру от скуки до его возвращения.