Филогенез. Панихида
Шрифт:
Он прищурился, глядя за спину вору, отмахнулся от зудящего над головой овода.
— Можешь еще спросить у своего жука, не хочет ли он сделать несколько прощальных жестов.
— Вы не можете меня убить! — воскликнул Чило.— Я ведь тогда пропущу стрелку!
— Горе-то какое! Я щас расплачусь!
Бандит нажал на кнопку зарядного устройства, гудение ружья сделалось заметно громче.
Думай, Чило, думай!
— Но ведь вы тогда не сможете общаться с транксом! — отчаянно бросил Монтойя.
Браконьер пожал плечами.
— А на кой мне общаться
— Потому что… потому что он стоит больших денег! Может, он и мертвый стоит немало, но за живого можно выручить куда больше!
Двое жилистых злодеев переглянулись.
— Ладно, cabron. Говори. Почему он стоит больших денег?
— Вы, мужики, занимаетесь подпольной торговлей животными. А это,— Чило указал большим пальцем через плечо на Десвендапура,— экземпляр, какого нет ни у кого. Даже у самых богатых частных коллекционеров. Если они готовы покупать пятнистых тапиров или черных ягуаров, вы представляете, сколько они заплатят за живого инопланетянина?
— Эгей, мужик,— перебил его второй браконьер,— мы, конечно, знаем ребят, которые держат в своих частных зоопарках уйму инопланетных тварей, но те все неразумные! Такое дельце будет уж чересчур.
— А кто узнает?
Чило сейчас впервые в жизни был близок к успеху, мало того — к триумфу, и сдаваться не собирался. Он пустил в ход все средства убеждения, какие имелись у него в запасе. Во что бы то ни стало он должен добраться до Гольфито вовремя и передать Эренгардту залог! Что до транкса, Монтойя перестал думать о нем как о личности, живом, разумном создании, подобном ему самому. Дес превратился в удобное подспорье, не более того. Подспорье в борьбе за жизнь.
— Говорить жук не умеет, значит, и рассказать ничего не сможет. Никто, кроме вашего покупателя и его доверенных лиц, больше его не увидит. Он способен питаться земными растениями, так что с кормом проблем не будет. Ну, мужики, вам просто не хватает размаха! Представьте, сколько ваши наиболее крутые клиенты заплатят за такую диковинку!
Судя по выражению лица ближнего браконьера, тот призадумался. Но Чило не намеревался дать ему додумать до конца.
— А если никто не клюнет, вы вполне сможете убить нас обоих и после.
— Тебя-то, мужик, мы и прямо сейчас можем убить,— ружье снова качнулось в его сторону.— Чтобы его загнать, ты нам не нужен.
— Еще как нужен! Я ведь единственный, кто может с ним общаться. И если вы хотите, чтобы он тихо-мирно пошел с вами, без меня вам не обойтись. Только я могу его убедить. Нет, конечно, можете попытаться поймать жука, схватить, накинуть на него сеть — но при этом вы непременно его помнете. Разве здоровые экземпляры не ценятся дороже?
— Стой, где стоишь,— предупредил браконьер.— Если тронешься с места, попытаешься сбежать или хотя бы дернешься, считай, что ты покойник. Понял?
Они с приятелем отошли немного и принялись что-то тихо обсуждать. Как Чило ни вслушивался, разобрать так ничего и не смог.
В конце концовдискуссия закончилась, и
— Ты так и не сказал, что он здесь делает.
— Он ученый,— не колеблясь, сообщил Чило.— Участник небольшой научно-исследовательской экспедиции. Но нелегальной. Поэтому если кто-то из ее членов пропадет, остальные не смогут подать в розыск. Они его, возможно, и сейчас разыскивают.
Второй браконьер задумчиво посмотрел на небо.
— Если он участник какой-то инопланетной научной экспедиции, с чего он согласится идти с нами?
Монтойя перевел дух.
— Потому что хочет побольше узнать о людях. Он мне доверяет. Если я скажу, что мы отправляемся в место, где он сможет многое узнать о человечестве, жучара поверит на слово. Если он пойдет с вами по доброй воле, это избавит вас от множества проблем. А к тому времени, как пришелец поймет, что происходит, вы уже успеете его продать, упаковать и отправить по назначению. И тогда не всели вам равно, что он обо всем думает.
Десвендапур молча слушал. Было очевидно, что его спутник врет, чтобы помешать двум крайне антиобщественным личностям пристрелить их. И пока дела у Чило шли великолепно. Оттого поэт счел за лучшее молчать и, как и объяснил Монтойя браконьерам, заниматься изучением человечества. Тем более возможности для такого изучения ему сейчас представились самые широкие. Бояться, что кто-то из антиобщественных элементов поймет его жесты, не приходилось. А выражением лица транкс не смог бы себя выдать при всем желании.
— А с чего это ты вдруг решил нам помогать, a, cabron? — ближний браконьер пристально смотрел на Чило.— Почему ты думаешь, что мы не станем убивать тебя после того, как загоним жука?
Вор изо всех сил старался казаться равнодушным.
— Я предпочитаю прожить как можно дольше. Кроме того, возможно, купивший жука захочет разговаривать с ним. И тогда вместе с жуком возьмет и меня.
— И ты согласишься? — недоверчиво спросил другой браконьер.
— А почему бы и нет? Меня все равно ищет жандармерия.
— Не брешешь? Что ж ты такого сделал?
— Убил туриста, которого хотел обчистить. Это был несчастный случай, но на суде мне вряд ли поверят. Как видите, меня, возможно, ищут энергичнее, чем вас.
— И ты думаешь, из-за этого мы — братья или вроде того? — осведомился ближний браконьер.
Чило холодно взглянул на него.
— Нет. Если бы я так подумал, то был бы полным идиотом.
Лицо браконьера несколько смягчилось — впервые за все время.
— Ладно, мужик. Ты толковый. Имей в виду, я все равно снесу тебе башку, если попытаешься удрать, но все же ты толковый. Ладно. Объясни своему жуку, что мы… ну, скажем, охотники, которым поручено сократить поголовье отдельных видов, чересчур расплодившихся в заповеднике. А оружие носим для защиты от опасных лесных хищников. Скажи ему, мы сочувствуем его целям и не любим лесничих заповедника, которые временами мешают нашей работе… и отвезем его в музей.