Философия достоинства, свободы и прав человека
Шрифт:
Как самому себе ни прекословь, —
Родство по слову порождает слово,
Родство по крови — порождает кровь.
Национализм — это и есть родство по крови, которое порождает кровь. Национализм — это, как правило, неспособность конкурировать с другими этносами и народами на основе ума, таланта и слова. Поэтому носители подобной ущербной психологии сбиваются в стаю, которая жаждет крови. При оценке этой проблемы нельзя не отметить, что в основе многих форм национализма (включая шовинизм) лежит глубоко замаскированный, по большей части неосознанный комплекс неполноценности. Базирующаяся на нем идеология проникнута духом поиска постороннего «козла отпущения», то есть возложения ответственности за собственные беды и неудачи не на самих себя, а на
В странах, где доминирует традиция невежества, население толком не ведает, что ему в действительности нужно. Возникает многовекторная общественная бессознательность. Люди не знают, кого бить, кого любить, кого поддерживать, кого валить. Подобное состояние умов — подлинная беда таких народов, о чём с неподражаемой иронией писал Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826–1889), замечая, что «чего-то там хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». В действительности, мы, наследники этого прошлого, начисто лишены первого, многие — второго, но зато последнего хоть отбавляй: ведь рядом столько соседей, коллег и просто рядовых, не защищённых государством и частной охраной соотечественников, над которыми можно безнаказанно поизмываться, безопасно самоутвердиться и даже неожиданно возвыситься по причине незнания некоторыми из них местного фольклора, этнографических изысканий, того или иного языка, а иногда и просто местного диалекта.
Всё пережитое, разумеется, не прошло бесследно ни для одного из этносов и коренных народов державы. Политика ненависти на этнической почве стала одной из мин замедленного действия под всем неповоротливым государственным зданием как царской, так и советской империи. К тому же у этой мины обнаружилось одно коварное свойство: она оказалась механизмом с дистанционным управлением. Многие, очень многие власть предержащие по своему невежеству воспринимали пульт от этого механизма в качестве рычага управления государством; особенно этому заблуждению оказались подвержены многие политические лидеры России, печальный опыт державного бытия которой не нашел какого-либо более разумного объяснения, чем происки традиционных врагов титульной нации.
Сие обстоятельство не ускользнуло от внимания наиболее проницательных политических мыслителей. В частности, политик весьма одиозных монархических убеждений В.В. Шульгин заметил: «Гибель Российской империи показала, что наши беды произошли не вследствие какого-нибудь «землетрясения», а вследствие наших собственных несовершенств. И вот в это время находиться в самовосхищении и считать, что мы, русские, — соль земли, а прочие народы — мразь, гниль и ничтожество, — честное слово, мне кажется, что это старая погудка на новый лад! Мракобесие, акт второй!». Мракобесие в действительности стало основным содержанием всех актов той политической пьесы, которая под названием «История России» вошла в летопись человечества. Приходится лишь удивляться тому, с каким постоянством практически все партии власти злосчастной империи как на царской, так и на советской фазе её политического бытия пытались сыграть одну и ту же роль, роль Великого Инквизитора, психологию и философию которого так блестяще описал Федор Михайлович Достоевский (1821–1881) в своём гениальном романе «Братья Карамазовы». Инквизиторами своего народа эти партии, бесспорно, стали, а великими, отнюдь, нет! Особенно на этом пути преуспела большевистская держава. Как заметил по сему поводу Н.А. Бердяев: «Большевизм идет по стопам Великого Инквизитора. Во имя счастья и равенства дух этот хотел бы истребить все возвышающее, все качественное, все ценное, всякую свободу, всякую индивидуальность».
В итоге большевистская инквизиция оказала самое пагубное воздействие на менталитет народов СССР. Самым выразительным подтверждением чего служит, практически, мгновенный распад этой могучей военной державы. Об этом со всей откровенностью заявил доктор исторических наук, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике России Сергей Александрович Караганов. В частности, в статье «Русская Катынь» он отметил, что «Россия — большая Катынь, усеянная по большей части безымянными могилами миллионов жертв режима, правившего в ней на протяжении большей части прошлого века…
Страна не относилась к народу как своему. А народ видел от нее по большей части подавление, нищету и смерть. И относится соответственно. В этом была, конечно же, важнейшая причина самораспада СССР, который наследовал «большой России» — Российской империи» («Российская газета».
– N 5239, 22.07.2010 г.).
Так, в Катынском лесу близ Смоленска было расстреляно 4 421 человек; в Старобельском лагере близ Харькова — 3 820; в Осташковском лагере близ Калинина — 6 311; в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии — 7 305. А всего число таких невинно убиенных достигло 21 857 человек. Их учётные дела, хранившиеся в архивах КГБ СССР, были уничтожены в 1959 г. с санкции Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. И лишь 13 апреля 1990 г. впервые было опубликовано заявление ТАСС о Катынской резне, в котором всё произошедшее было признано одним из тяжких преступлений сталинизма).
Причины распада Российской (большевистской) империи уже давно не секрет. Они лежат на поверхности: бесчеловечное отношение власть предержащих к гражданам огромной державы, настойчивые попытки превратить могучее государство в резервацию невежества, ограниченности и страха, а его население в манкуртов, то есть в существ без исторической и нравственной памяти. Во многом, очень многом эти попытки увенчались успехом, иначе советская держава не канула бы в политическое небытие ещё более скоропалительно, чем её предшественница. Ведь если у людей методически отбивать нравственные чувства, то у них не остаётся ничего людского. Они перестают ощущать себя гражданами, становятся бессловесным населением, которому всё равно, где и как жить, лишь бы государственная машина оставила их в покое. В такой державе нет ценностей, за которые в случае опасности хотелось бы сражаться, а в случае необходимости — и умереть; в такой державе у многих лишь чешутся руки убивать других. Такая страна приговорена быть несчастной. Примечательно, что отвечая на вопрос о роли экономических причин в распаде СССР доктор экономических наук, академик Н.П. Шмелев сказал, «что главный фактор как раз не экономический, а человеческий, и нынешняя ситуация, на мой взгляд, это расплата за то, что произошло с нашей страной в ХХ веке, за истребление первоклассного генетического материала, которое продолжалось с 17-го по 53-й год. Не хочу уже называть эти страшные, со множеством нолей, цифры…».
При этом повторюсь, что одним из самых разрушительных факторов в истории советской империи была ксенофобия. Очевидность и опасность этой болезни была столь высока, что об этом с риском для карьеры вынужден был упомянуть в своей статье «Против антиисторизма» на то время — 15 ноября 1972 г. — исполняющий обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, впоследствии один из «отцов» перестройки, академик А.Н. Яковлев. В своей последней книге он так упоминает сей эпизод из своей биографии: «Я обильно ссылался на Маркса и Ленина, и все ради одной идеи — предупредить общество о нарастающей опасности великодержавного шовинизма, агрессивного местного национализма и антисемитизма». Но партия власти не нашла ничего лучшего как освободить «пророка» от должности, направив его послом в Канаду. По сему поводу кто-то весьма остроумно заметил: народ и партия едины в нежелании слушать своих пророков. Западные конкуренты советской державы от этого только выиграли, поскольку таковая сделала ещё один малозаметный шаг к своему будущему распаду.
Поэтому одним из закономерных последствий распада большевистской империи стал всплеск на всём постсоветском пространстве самого низменного и примитивного национализма. На это обстоятельство обращал внимание Е.Т. Гайдар, отмечая, что «в условиях краха авторитарного режима в полиэтнической стране тема национализма, причем и в метрополии, и в тех частях федерации, которые считали себя ущемленными, становится доминирующей… Обращение к чувствам национального величия и национальной угнетенности — ядерная бомба в политическом процессе стран, в которых старый режим идет к закату, а развитой системы демократических политических институтов нет». Ныне ксенофобия — эта традиционная форма менталитета населения всего постсоветского пространства провоцируется ещё и тем, что бывшие конкуренты некогда великой державы испытывают неослабевающее желание раздуть пожар взаимной ненависти между частями некогда единого народа до крайней степени своего проявления. Это искушение объясняется инстинктивным страхом перед возрождением того геополитического гиганта, каковым ещё совсем недавно слыла советская империя. Но тем самым народы суверенных держав, образовавшихся на её руинах, становятся заложниками уже не только своей традиции невежества, но и той большой геополитической игры, в результате которой эта традиция искусственно не только консервируется, но и непрестанно воспроизводится.