Философия леса
Шрифт:
“Да ты прав, я просто еще не встретил ее. Но для чего тогда Сирша рядом со мной сейчас? И почему мне так сложно ее оставить?”.
Мистеру Лису нравился лесник. Он был истинным проявлением человека-леса, который мог одолеть любое препятствие, а его одежда была идеально подобрана для новых невзгод погоды.
Мистеру Лису нравилось смотреть на него.
Он был одним из немногих людей, которые органично вписывались в местный ландшафт. А также одним из немногих исключений, которое Мистер Лис не мог уничтожить. Сердце лесника давно
Укуси Мистер Лис его в сонную артерию на шее – сделал бы большое одолжение этому миру и особенно девушкам, которым он пока не успел разбить сердца своей неопределенностью.
Лесник предпочитал не делать выбор, а если и делал, то таким образом, чтобы у него оставалась возможность мультивыбора.
В общем, в нём было все, что подходило под термин “натоптыши леса”, “мозоль мира”. Но все же он был исключением.
Потому что Мистер Лис видел – запутанность лесника максимально приближает его к так называемой свободе, к которой многие стремились.
А он обуздал ее интуитивно, еще не осознав это. Но когда осознает и уложит это формулами в своём сознании для будущих поколений, тогда он станет свободным безусловно – тогда-то он и увидит чужое сердце своим.
Мистер Лис услышал шорох листвы и флёр того запаха, что исходил от сэндвичей. Девушка пачули.
“А теперь беги”, – сказал лесник, кинув кусочек сэндвича как можно дальше в кусты.
И хоть Мистер Лис и его тело было истощено, ему не хотелось перебиваться остатками чужой еды; но он сделал вид, что бросился за ним, а сам затаился.
На поляну проскользнула девушка среднего роста, на ней был белый дождевик, а волосы были скреплены сверху пучком с помощью заколки.
“Сирша, ты как раз вовремя. Я заварил пуэр”, – сказал лесник разливая чай по пиалкам;
“А я набрала по пути мяту, мелиссу, ромашку и несколько листьев малины”, – Сирша небрежно кинула слова, дав понять, что предпочла бы другой чай.
Неловкое молчание. Брови лесника нахмурились.
«Когда чувства стали такими сложными?»
Сирша устало присела на недалеко лежавшее бревно.
– Нам надо уйти в ближайшее время, пока не начался дождь.
– Разве теплый июльский дождь может кому-то помешать? – улыбнулся лесник, но увидев недоумение девушки с запахом пачули, спросил – Сирша как сильно ты меня любишь?
– Вот так, – ответила она и развела руки в сторону на максимальную ширину, улыбаясь как ребенок.
– Этого не достаточно.
– А ты? – спросила Сирша.
– Так сильно, что готов нам давать второй шанс снова и снова. Ты знаешь, мы далеко не все те же люди, как когда встретились. Тогда между нами было столько общего. Или один из нас удачно притворялся. А сейчас. Наши отношения сейчас похожи больше на ходьбу по минному полю наших собственных триггеров, и я всегда с опаской делаю следующий шаг, боясь, что нас просто подорвет.
– Не усложняй, – невозмутимо
– Вот. Об этом я и говорю. Ты говоришь, что любишь, и мне хочется верить, что это правда. Но внутри меня ощущение, что ты сама не понимаешь значение этих слов.
– У тебя кто-то появился? – вспыхнула Сирша ни с того, ни с сего.
– Нет. Я даже и не думал об этом. Я не выбираю между тобой и кем-то другим. Если я уйду, то лишь уйду в свое одиночество. Потому то, что есть между нами сейчас, больше похоже на удушье. И я не хочу терять тебя как друга.
– Ты меня бросаешь? – спросила Сирша, подкидывая ромашку в заварник. Ее взгляд оставался холодным и сухим.
– Я скорее пытаюсь починить нас.
– Разговорами о том, как я душу тебя?
– Да, возможно это не лучший способ что-то исправить. Но сказать правду – первый шаг к исцелению.
Сирша отвернулась от него, делая вид, что занята чем-то особенно важным. Чем-то более важным, чем их чувства.
“Она совсем не воспринимает меня, как и мои откровения” – подумал лесник – “Нужно ставить точку прямо сейчас, либо отсрочить это в очередной раз”.
Он взглянул на нее.
Из-под ее прически выбилась прядь.
Он наклонился, чтобы поправить ее, завернув за миниатюрное ушко, будто вылепленное из глины творцом эпохи возрождения. Сирша слегка улыбнулась. Он приобнял ее и поцеловал в шею.
Она еле слышно выдохнула жарким тихим стоном внутреннюю истому:
“Мне так не хватало твоих объятий, Роб” – вздохнула она.
Его взгляд скользнул по ее полупрозрачному дождевику. Он заметил как топорщатся ее соски от промокшей блузки, расстегнул движением одного пальца вторую пуговицу дождевика и скользнул внутрь под одежду.
Запах пачули окутал весь лес.
Роб нащупал заветный сосок и стал нежно перекатывать его между пальцами, оттягивая и поглаживая. Их языки переплелись. Сейчас у них были лишь ответы.
Для лесника секс был лучшим способом увидеть уязвимость другого и вспомнить, что такое доверять.
Он опустил ладонь ниже, срывая с застежек все пуговицы, что встречались на пути его запястья и, приподняв юбку, нашел самую влажную часть ее. Провел кончиками пальцев по внутренней поверхности ее бедер, дразня, одновременно покрывая ее шею поцелуями. Пальцы Сирши волной окутали его затылок и сжали волосы в кулак, оттягивая от себя.
Ей было страшно чувствовать так ярко.
Пальцы Роба начали скользить вверх, предупреждая о неминуемом финале.
Она часто не носила нижнее белье и это была еще одна из причин, почему ему было так невыносимо сложно оторваться от нее. Он продвинул палец внутрь и его гостеприимно встретили без лишних вопросов.
Стон Сирши заполнил лес.
“Возможно это наше последнее занятие любовью, пусть оно будет от начала до конца симфонией моей любви к ней, чтобы она помнила лишь хорошее, чтобы стереть ее боль”.