"Философия войны" в одноименном сборнике
Шрифт:
у подчиненных.
Генерал Рузский — неглупый, довольно образованный, но очень слабый здоровьем
человек. Вероятно, это обстоятельство мешало его знакомству с жизнью и выполнению тех
функций начальника, на которых я уже неоднократно останавливался в этом труде. Кажется,
185
Электронное издание
www.rp-net.ru
в 1910 или 1911 году ему предложили переработать Полевой устав. Он пожелал
побеседовать с одним полковником. Таким образом,
в приверженности генерала Рузского к уставным формам и мелочам и в его нежелании
перейти к идейному и принципиальному Уставу, указывающему цель всяких действий, а
затем уже приемы и нормы, конечно, в ограниченном числе, ибо «способы действий» и все
расстояния между частями войск вполне зависят от их задач и всей совокупности
обстановки, которая разнообразна, как жизнь.
Генерал Янушкевич — случайно занял пост начальника Генерального Штаба, а
затем — автоматически — пост Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего. Это
был милый, скромный человек, всю службу Генерального Штаба проведший в канцелярии.
Ему, конечно, следовало бы отказаться от должностей, несоответствующих его силам к
опыту. Но честолюбие заедает иногда и скромных, чадолюбивых, упитанных и благодушных
канцеляристов.
Генерал Беляев — назначенный военным министром по настоянию Императрицы
Александры Федоровны, был просто — кретин, какие редко встречаются на свете. И как
всегда кретины в больших чинах прячут свое ничтожество в «форме», так и этот был
мелочным канцеляристом.
К числу таких чистейшей воды канцеляристов, хотя и не упитанных, принадлежал и
генерал М.В. Алексеев, коему суждено было сыграть такую большую роль в печальные годы
России. Но о нем, как и о генерале Самсонове, я буду говорить дальше.
Теперь же прекращаю характеристики отдельных лиц, ибо в жизни большой страны
сущность не в качествах отдельных немногих личностей, а — во всей системе. Систему же
создают верхи Государства, его Свойства же достаточно
«власти». «властей»
охарактеризованы мною.
Незнание своего дела, даже попросту — профессиональное невежество было
главным их качеством, а к нему уже прилагались: недобросовестность (материальная и
моральная), любовь к комфорту (эпикурейство), недальновидность и самомнение — не
основанное на действительных фактах.
Все это создавало разлагающую атмосферу службы и всей жизни. И неудивительно,
что вопросы: кого же взять вместо генерала Алексеева — не находили общих, дружных
ответов.
Не было возможности выдвинуться и получить решительную известность
популярность: все более или менее приличное было придавлено или брезгливо ушло в себя,
сократилось, а на поверхности плавали: «живые трупы», «сумасшедшие муллы», «Алешки
186
Электронное издание
www.rp-net.ru
желтоглазые» * и лица с другими кличками, указывающими на пренебрежительное к ним
отношение со стороны подчиненных. Такие люди, как Корнилов и Марков, были почти
неизвестны в мирное время; только исключительное стечение обстоятельств выдвинуло их.
Были, конечно, и кроме них и честные люди и образованные военные: Самсонов, Гурко,
Каледин, Краснов, Миллер, Головин, Келчевский, Стогов, Юзефович, Морозов и другие.
Были способные люди, но слишком — карьеристы, типа Черемисова, Клембовского, Гутора,
Крымова... Как не быть положительным типам в такой большой Армии, как русская? Будь
бы надлежащая атмосфера, возможность — она создала бы целую плеяду великих людей и
больших генералов. Но такой обстановки, такой атмосферы не было — ни в мире, ни тем
более на войне ** . К тому же, общество русское стояло далеко от Армии и не знало лучших ее
представителей, а потому не могло в критическую минуту выдвинуть их своим «мнением».
Наоборот, общество было загипнотизировано властью, ее «сообщениями» и вместе с нею
повторяло имена военных посредственностей и даже жестоких бездарностей, а временами и
чистопробных пакостников, как например генерал Л....ъ, портрет коего был напечатан в
газете (чуть ли не в «Новом Времени») с соответствующей такому случаю надписью о
героизме, доблести и талантах этого вовсе не доблестного генерала, а лишь наглого лгуна и
жестокого эгоиста — эпикурейца. Таких примеров было очень много, и все они идут из
одного источника системы, отсутствия умной, дальновидной и сильной руки наверху.
***
Середина русского командного элемента — командиры полков — были люди самые
заурядные, думавшие прежде всего и больше всего: как бы угодить начальству. При этом:
если это были «армейцы», то они считали карьеру свою сделанной и дрожали над своим
благополучием; если же это — гвардейцы или офицеры Генерального Штаба, то они усердно
занимались соображениями о дальнейшем служебном движении, учитывая открывающиеся
вакансии и внимательно следя за своими сверстниками.
Заботы об истинной, боевой подготовке войск были столь же редки, сколь часты были
заботы о «внешности», о парадах и о приеме начальства. Впрочем, заниматься