Философский дневник, Толстой Лев Николаевич

Философский дневник

на обложку

Толстой Лев Николаевич

Шрифт:

сиональным делом; бывают периоды усталости, и тогда пускай он

служит себе: ест, спит, веселится. Только бы это служение себе не

мешало и не было противно служению Богу. Не пренебрегать надо

этими периодами усталости, неспособности служения Богу, а орга-

низовать их так, чтобы они не мешали служению Богу.

6) Господи, помоги мне делать Твое дело бесстрашно, спо-

койно и любовно.

7) Есть три отрасли педагогики, потому что есть три рода

мышления: 1)

логический, 2) опытный и 3) художественный.

Наука, учение есть не что иное, как усвоение того, что думали до

нас умные люди. Умные люди думали всегда в этих 3-х родах: или делали логические выводы из положения — мысли: матема-

тика и математические науки; или наблюдали и, отделив наблю-

даемое явление от всех других, делали выводы о причинах и след-

ствиях явлений; или описывали то, что видели, знали, вообража-

ли. Короче: 1) мыслили, 2) наблюдали и 3) выражали. И потому

три рода наук: 1) математические, 2) опытные и 3) языки.

8) То, что делаешь для себя или для людей с определенной

целью, всегда слабо, и результаты гадательны. То же, что дела-

ешь для Бога без видимой и желательной цели, всегда непреодо-

лимо могущественно и ведет прямо к своей цели. Точно за тобой, со всей своей силой стоит сам Бог.

7 мая 1901. Москва.

1) Ужасен тип людей, хотящих быть всегда правыми. Они го-

товы осудить невинных, святых, самого Бога, только бы быть пра-

выми.

2) Многие истины, как, например, о том, что смысл жизни

только в служении Богу, или просто то, что есть смерть, или что

все движение человечества основано на движении религии, —

все эти истины кажутся сначала только отвлеченными рассужде-

ниями, не имеющими связи с жизнью и как бы мало вероятными; но проходит время, и они все становятся не только более вероят-

ными, но несомненными, едиными истинными и нужными, и та-

кими, которым нельзя не верить и по которым надо жить.

3) Смерть, казавшаяся невероятной, становится все более и

более вероятной, и не только вероятной, но несомненной.

4) Видел во сне тип старика, который у меня предвосхитил

Чехов. Старик был тем особенно хорош, что он был почти свя-

той, а между тем пьющий и ругатель. Я в первый раз ясно понял

ту силу, какую приобретают типы от смело накладываемых те-

ней. Сделаю это на Хаджи Мурате и Марье Дмитриевне.

5) Статья Герье, в которой он прямо говорит о том, что цер-

ковь явилась как ответ на требование установления

единства веры.

6) Вера настоящая есть признание существования предмета

непостижимого, недоступного ограниченному разуму: Бог, дух, вечная жизнь. И эта вера всегда есть у всех людей, хоть та вера, что не надо искать веры. Там, где останавливается разум, то мес-

то, к которому он привел и дальше которого идти не может, и

есть эта истинная вера, совсем другое, чем доверие.

7) Думал о требованиях народа и пришел к мысли, что глав-

ное собственность земли; что если бы было установлено отсут-

ствие собственности земли, а принадлежность ее тому, кто ее об-

рабатывает, то это было бы самым прочным обеспечением сво-

боды. Более прочным, чем habeas corpus'. Ведь и habeas corpus не есть физическое обеспечение, а только нравственное, то, что

человек чувствует себя вправе защищать свой дом. Точно так же

и еще больше он должен чувствовать себя вправе защищать свою

землю, ту, с которой он кормит семью.

11 мая 1901. Я. П. Вечер. Записываю то, что в книжечке: 1) Вписать в предисловие о Btittnerbauer'e, что Орлову есть

что сказать, и он умеет сказать. А сказать ему есть то, что он любит