Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

и не впасть в блуд».

Нетрадиционные мысли Толстого о вере, о Боге, о церк-

ви не могли остаться незамеченными Синодом. В его ста-

тьях получали выражение суждения, записанные в Д н е в -

нике. Так, в конце июня 1910 г. он записал: «Суеверие

церкви состоит в том, что будто бы были и есть такие

люди, которые, собравшись вместе и назвав себя церко-

вью, могут раз навсегда и для всех людей решить о том, как надо понимать Бога и закон Его».

Понимание

Бога и души не было у Толстого канони-

ческим. Так, в январе 1904 г. он писал: «Какое заблужде-

ние и какое обычное: думать и говорить: я живу. Не я живу, а Бог живет во мне. А я только прохожу через жизнь или, скорее, появляюсь в одном отличном от других виде. Бог

живет во мне или, скорее, через меня, или, скорее: мне

кажется, что есть я, а то, что я называю мною, есть только

отверстие, через которое живет Бог».

Глубоко верующий Толстой был отлучен от церкви еще

в 1902 г., когда страна, интеллигенция, так называемые

передовые демократические круги катились в бездну без-

божия и неверия, одним из результатов чего стала катас-

трофа 1917 г. Это отлучение великого писателя земли рус-

ской от церкви было, безусловно, ошибкой Синода Рус-

ской православной церкви.

17

2 Зак 3160

В. В. Розанов выступил на заседании Религиозно-фи-

лософских собраний, посвященных теме «Лев Толстой и

русская церковь», доказывая церковную несостоятельность

(а-эклезиастичность) акта об «отпадении» Толстого, ибо

«нельзя алгебру опровергать стихами Пушкина, а стихи

Пушкина нельзя критиковать алгебраически». Видя в Тол-

стом величайший феномен русской религиозной мысли и

истории XIX столетия, Розанов сравнивает его с дубом, на

который покусился бюрократический Синод: «Дуб, криво

выросший, есть дуб, и не его судить механически-формаль-

ному учреждению, которое никак не выросло, а сделано

человеческими руками»*.

Синод сделал роковой для русского религиозного со-

знания шаг. Акт об «отпадении» Толстого потряс веру рус-

скую более, чем само учение Толстого. У Толстого — тос-

ка, мучения, годы размышлений, «Иова страдание», гово-

рит Розанов. У Синода же ни мучений, ни слез, ничего, а

только способность написать «бумагу», какую мог бы на-

писать учитель семинарии: до такой степени в характере и

методе и тоне не отражается ничего христианского.

Философское наследие Толстого остается для нас

во мно-

гом еще не освоенным материалом. Идеологические наплас-

тования прошлых десятилетий лежат тяжелым грузом, пре-

пятствуя пониманию философских идей Толстого, его страс-

тного стремления уяснить духовную природу человека не по

распространенным представлениям дарвинизма, а по помыслу

Творца.

А. Н. Николюкин

* Новый Путь. 1903. № 2. Прилож.; Записки Религиозно"фило-

софских собраний. С. 100—101. "

1901

19 янв. 1901. Москва. За это время записано: 1) Люди живут своими мыслями, чужими мыслями, своими

чувствами, чужими чувствами (т. е. понимать чужие чувства, ру-

ководствоваться ими). Самый лучший человек тот, который жи-

вет преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, са-

мый худший сорт человека — который живет чужими мыслями и

своими чувствами. Из различных сочетаний этих 4-х основ, мо-

тивов деятельности — все различие людей.

Есть люди, не имеющие почти никаких ни своих, ни чужих

мыслей, ни своих чувств и живущие только чужими чувствами; это самоотверженные дурачки, святые. Есть люди, живущие толь-

ко своими чувствами, — это звери. Есть люди, живущие только

своими мыслями, — это мудрецы, пророки; есть — живущие толь-

ко чужими мыслями — это ученые глупцы. Из различных переста-

новок по силе этих свойств — вся сложная музыка характеров.

2) Есть только Бог — дух такой, какого я сознаю в себе, (я), субъект; и Бог, которого я не сознаю, но с которым соприкаса-

юсь: мир существ, объект.

3) Для того, чтобы человек (всякое существо) сознавал себя

существующим, нужно, чтобы он был ограничен. Если бы суще-

ства не были бы ограничены — их не было бы. Мы говорим: че-

ловек сознает себя потому, что он ограничен; можно так же спра-

ведливо сказать: человек ограничен потому, что сознает себя.

4) Иллюзия я, ограниченного телом, происходит от пределов, в которые заключено божеское начало. (Неясно).

5) Мущина1 должен подняться до целомудрия женщины, а не

женщина, как это происходит теперь, спуститься до распущен-

ности мущины.

' Здесь и далее в тексте Дневника сохранены некоторые старые лекси-

ческие формы, присущие рукописи дневниковых записей Толстого. — Ред