Финляндия на пути к войне
Шрифт:
И поскольку Финляндия на практике еще не закончила вербовку в отряды СС и в целом продолжала сближаться с Германией, Англия в качестве своеобразного последнего предупреждения 6 июня 1941 г. обнародовала «дело СС» в новостях ББС и газеты Таймс. Ситуация от этого лишь осложнилась, поскольку финляндское министерство иностранных дел не предоставляло своему посланнику в Лондоне Георгу А. Грипенбергу достаточной информации. Вполне возможно, что англичане, знавшие точные факты, усматривали в поведении Грипенберга попытку обмануть их. Обнаружив себя в подобном положении, Грипенберг в отосланной 9 июня телеграмме подверг критике подобную практику министерства иностранных дел Финляндии. Через несколько дней он сообщил: англичане полагают, что вербовку организовали военные круги без ведома правительства страны. Подобные слухи пытались опровергнуть, но это уже не помогло. 15 июня 1941 г. Англия, как по этой,
Можно сказать, что именно из-за позиции Англии и США правительство Финляндии с середины мая начало критически относиться к вербовке финнов в подразделения СС. Внутри страны ее подвергали критике прежде всего социал-демократы (например, в комиссии по иностранным делам 14 мая, в парламентской фракции — 15 и 29 мая, в правлении партии 23 мая). Против вербовки выступала также Прогрессивная партия (правление партии 19 мая), некоторые члены Аграрного союза и Шведской партии. Совместная делегация социал-демократов и аграриев во главе с Таннером, протестуя против вербовки в СС, посетила в конце мая премьер-министра Рангеля, который обещал ее прекратить. Виттинг на заседании шведской фракции парламента заявил 29 мая, что вербовка уже прекращена. Правительству эти заявления давались с легкостью, так как оно знало о предстоящем свертывании акции.
На основании вышесказанного кажется вполне вероятным, что у отправлявшихся в Германию финских юношей было слишком радужное представление об отношении общества ко всему этому делу. Поскольку они избирались из среды единомышленников, «сторонников защиты отечества» и зачастую из правых кругов, поскольку организаторы всячески подчеркивали «общенародный» характер акции, и поскольку сохранение тайны не позволяло вести ее открытое обсуждение, представления завербованных юношей о всей картине происходившего оставались поверхностными. Но по своим взглядам большинство добровольцев СС были все же последователями егерей, что необходимо иметь в виду при оценке их деятельности.
Наиболее интересной стороной проблемы является вопрос о том, каким образом вербовка в войска СС соотносится с внешнеполитическим развитием весны 1941 года. Когда после первоначального этапа в декабре 1940 г. генерал Эстерман «привез» идею о вербовке в Финляндию, она по времени полностью совпала с рождением плана Барбаросса в Германии. С началом в марте месяце германо-финских переговоров по вопросу об отрядах СС высшие правительственные круги страны (военный кабинет) уже знали о плане Барбаросса, но не были уверены в том, будет ли он введен в действие, или же Германия, как и в августе 1939 г., вновь начнет торг с Советским Союзом. К тому же советско-финляндский никелевый кризис еще не был преодолен. Таким образом, начало переговоров являлось для Финляндии естественным шагом по обеспечению собственной безопасности. Батальон СС становился своеобразным залогом дипломатической поддержки, внушительным совместным проектом, который укреплял уверенность Финляндии в получении помощи со стороны Германии при возникновении кризисной ситуации.
Попытка финнов в конце марта — начале апреля выдвижением различных условий подчеркнуть самостоятельное положение Финляндии по сравнению с другими завоеванными немцами небольшими государствами была быстро пресечена. Германии удалось по этому вопросу повернуть доморощенных «активистов» против комитета Риекки. Министерство иностранных дел, со своей стороны, расценивало развитие европейской политической ситуации в опасном направлении, поскольку Германия была связана Балканской войной, а Советский Союз заключил с Японией договор о ненападении. По этой причине Финляндия в конце апреля пошла на организацию вербовки в отряды СС практически без всяких условий, удовлетворившись тем, что между странами по этому вопросу не заключалось никакого соглашения. Значение акции как некоей гарантии помощи было для Финляндии в тот момент чрезвычайно важным.
В мае положение вновь изменилось. Из Северной Норвегии поступали столь очевидные свидетельства немецких приготовлений по плану Барбаросса, что верховное руководство Финляндии предприняло решающий шаг в сторону Германии еще до того, как с ее стороны были сделаны неофициальные намеки на возвращение потерянных в Зимней войне территорий и до того, как начались решающие военные переговоры. В этой ситуации, когда казалось, что вся Финляндия уже полностью шла в фарватере германской политики, значение направлявшегося к немецким берегам батальона СС как некоего внешнеполитического фактора упало. Правительство
Когда в ходе военных переговоров в Хельсинки (3–6 июня 1941 г.) детально планировалось сотрудничество двух стран, правда, без заключения официального соглашения, Финляндия представила Германии первую просьбу о возвращении всего батальона, или — по крайней мере его офицерского корпуса, домой.
Согласно записям полковника Кинцеля, «генерал Хейнрикс с сожалением признал, что он из-за формирования „Leibstandart Norland“ лишился 1200 ценных военнослужащих, в их числе — несколько сот незаменимых для армии офицеров запаса». И хотя это сообщение не отличалось точностью (Norland не входил в состав Leibstandart, финских офицеров насчитывалось всего 125 человек и т. д.) и немцы проигнорировали просьбы финнов, попытка все же чего-то стоила. В новой ситуации Маннергейм сразу же отреагировал по-новому: теперь он нуждался во всех своих людях. Позднее маршал припоминал, что он изначально противился формированию батальона; на самом же деле, поскольку ему не удалось вернуть батальон в Финляндию, он занял эту позицию только в первых числах июня — за три недели до начала войны. Можно сказать, что его изменившееся отношение к батальону является наиболее верным свидетельством того, когда он окончательно пришел к выводу о неизбежности надвигавшейся войны.
VII. Германская активность весной 1941 г. укрепляет позиции Финляндии
Развитие политической ситуации на Балканах зимой 1940–1941 гг. шло не так, как на то надеялась Германия. Уже 12 ноября 1940 г. Гитлер поручил ОКХ подготовить удар через территорию Болгарии по Эгейскому побережью, а 13 декабря — оккупацию дружественной англичанам Греции (Операция Марита). Поскольку Италия не преуспела в военных действиях против Греции с албанской территории, Германии предстояло и ей оказать поддержку. 1 марта 1941 г. Болгария добровольно присоединилась к Берлинскому пакту трех держав в качестве седьмого его участника и на следующий день немецкие войска вступили в Болгарию. «Окруженная» Югославия 25 марта подписала это же соглашение, но в результате военного переворота двумя днями позднее было свергнуто прогерманское правительство этой страны. Тогда Гитлер принял решение использовать военную силу также и против Югославии. Поскольку приготовления к нападению на Грецию велись уже давно, его смогли начать 6 апреля 1941 г. Югославия капитулировала 17 апреля, материковую Грецию захватили в конце месяца, Крит — к 1 июня 1941 г. Операция связала, тем не менее, столь значительные силы Германии, что пришлось отодвинуть на пять недель начало операции Барбаросса. В свое время этот факт рассматривался даже в качестве одной из наиболее важных причин, приведших к провалу похода на Россию. Сейчас спрашивают, был бы этот поход более успешным, если бы он начался ранее, в условиях весенней распутицы? Известно, что Гитлер даже предлагал перенести и этот новый срок нападения — 22 июня — на более позднее время.
Еще финский историк Арви Корхонен отмечал, что «начавшаяся Балканская война конечно же заставила отложить как переговоры о соглашении (с Румынией, Венгрией и Финляндией. — М. Й.), так и начало операции Барбаросса». Гитлер 3 февраля 1941 г. приказал Гальдеру пока что не сообщать этим странам о существующих планах, а 13 марта было решено, что когда подойдет время переговоров, ОКВ будет вести их совместно с министерством иностранных дел Германии. Инструкция для переговоров с Финляндией была подготовлена ОКВ только 28 апреля; 1 мая, после утверждения ее Гитлером, она была распространена среди финских штабов, которые должны были принять в них участие. По графику переговоры должны были состояться с 5 по 15 мая, а Барбаросса начаться 12 июня. Но поскольку нападение на Советский Союз было перенесено на 10 дней, то и переговоры с Финляндией также состоялись позже — с 25 мая по 6 июня 1941 г.
Эта задержка естественным образом отразилась и на поведении немцев. Если в январе-феврале у них наблюдалась «горячка», то после нее на протяжении двух месяцев последовал относительно спокойный период. Вполне возможно, что именно это промедление, о причинах которого немцы по соображениям безопасности, конечно же, молчали, воскресило сохранявшиеся в финнах сомнения относительно намерений Германии. Опасались, что она снова может «продать Финляндию Советскому Союзу», как это случилось в августе 1939 г. при подписании пакта Риббентропа — Молотова. В связи с распространявшимися слухами о предстоящей войне на востоке для Берлина особой проблемой было сохранение в тайне его истинных намерений.