Фиофант и диофантовы уравнения

Башмакова Изабелла Григорьевна

Я зашипел.

— Смерть от взрыва члена. Полагаю, есть способы хуже, — едва мог выдавить слова, пока она с жадностью заглатывала меня.

Было реальное опасение, что, по крайней мере, я кончу так сильно, что мой член сломается. Черные точки затуманили зрение. Давление, вероятно, было настолько низким, что большинство врачей сочли бы меня технически уже мертвым.

Если я умру так, это того стоило.

Я позволил Лине продолжать еще минуту, прежде чем поднял ее за подмышки и раздел догола.

— Так лучше, — пробурчал я, затем повел ее к кровати. —

Ложись на спину, голова запрокинута за край кровати.

Я подождал, пока она займет позицию, затем достал ее вибратор из тумбочки.

— Эй, я как раз думала, куда он делся!

— Теперь знаешь, — пробормотал, отвлеченно передавая ей устройство. — Покажи, как ты доводишь себя до оргазма.

Я стоял над ней, жадно наблюдая, как она вводила игрушку внутрь себя, уже настолько мокрая, что ей даже не нужна была смазка. Устройство было коротким, J-образным вибратором из мягкого силикона с бабочкой на коротком конце. Крылья, усики и другие прозрачные силиконовые детали были предназначены для стимуляции клитора, в то время как другой конец работал внутри.

Как только она расположила его так, как хотела, сжала бедра, посмотрела на меня и раздвинула губы. Я провел своим членом по ее щеке, близость ее бархатного языка была мучительной пыткой.

— Ты не собираешься его включить? — спросил я, жаждущий увидеть, как ее тело извивается.

— С тем, как я себя чувствую сейчас? Я кончу слишком быстро, — она озорно улыбнулась.

— Даже если в это время буду трахать тебя в рот?

Ее грудь вздымалась, а глаза расширились.

— Тем более.

— Покажи мне, — слова вырвались из глубины моей груди, где первобытные инстинкты упорно отказывались эволюционировать.

Она раздвинула губы, и я ворвался в ее рот, небесное тепло заставило мою спину дрожать.

— Господи, черт, это идеально.

Лина лизала и сосала, принимая меня глубоко в горло и с легкостью следуя моему ритму. Когда она наконец включила свою игрушку и издала низкий стон, мне пришлось яростно бороться с желанием кончить. Черт возьми, я не позволю этому закончиться слишком быстро. Мне нужно было больше времени, чтобы наблюдать, как она двигает бедрами вперед и назад, оседлав игрушку. Когда ее руки поднялись и начали щипать соски, я подумал, что мне конец.

Ускорился, скользя вперед назад, уделяя внимание чувствительной головке. Лина одной рукой схватила основание члена, а другой потянула за яйца.

— Надеюсь… ты готова проглотить, малышка, — с трудом выдавил я. — Потому что сейчас ты… высосешь меня досуха.

Мои слова, казалось, подтолкнули ее ближе к оргазму, грудь выгнулась со стоном. Ее кулак сжал меня сильнее, а живот напрягся. Она кончала, и, черт возьми, это было красиво. Все ее тело дрожало и трепетало подо мной.

— Бляядь, — в последний раз ворвался глубоко в ее рот, мое тело почти содрогнулось от ощущения, как ее горло сжимается, сдавливая чувствительный кончик.

Ее руки отпустили меня и она засуетилась, чтобы выключить устройство между ног, хотя продолжала мягко покачиваться. Мы оба наслаждались удовольствием,

пульсирующим в наших телах. Я вышел, как только кончил, чтобы дать ей возможность дышать. Опустился на колени и прижал лоб к ее, пока мы приходили в себя.

— Это, должно быть, самая сексуальная вещь, которую когда-либо видел, — сказал я.

— С моей точки зрения вид тоже был неплохим.

Я отстранился, чтобы посмотреть на нее, услышав улыбку в ее словах.

— Я почти уверен, что моя волосатая промежность даже близко не сравнится с твоими идеальными сиськами, не говоря уже о виде этой ярко-розовой игрушки, выглядывающей так похабно из-под твоих бедер.

— Я не смотрела на твою промежность, — игриво парировала она, шлепнув меня по руке.

— Умно. Не думаю, что это красиво.

Лина рассмеялась.

— Оран?

— Да?

— Не думаю, что смогу встать. Я слишком устала.

— Тогда не вставай.

— Мне нужно помыть это.

Она подняла игрушку.

Я встал и взял ее у нее.

— Оставайся здесь.

Она показала мне большой палец вверх, заставив меня усмехнуться. Я вымыл вибратор, затем протер свой член, прежде чем намочить теплой водой мочалку.

— Раздвинь, — проинструктировал я.

Ее зубы жадно скользнули по нижней губе, пока она подчинялась.

— Не смотри на меня так, иначе мы никогда не уснем, — я аккуратно вымыл ее между ног, игнорируя то, как мой член пытался оживить интерес. Чертова штука не знала, когда остановиться. Еще один раунд с ней, и он, вероятно, отвалится. — Ты ложись под одеяло. Я выброшу это.

— Не уверена, куда делись моя рубашка и трусики.

— Хорошо. Если тебе станет холодно, то будешь ближе ко мне, — крикнул через плечо.

— Ты оказывается грубиян, — поддразнила она.

Я вернулся в спальню и наклонился над ней, нежно поцеловав.

— Только для тебя, малышка. Только для тебя, — выключил свет и лег рядом, притянув ее к себе.

— Оран? — снова спросила она, на этот раз более неуверенно, ее голос был едва слышен.

— Да? — сонно пробормотал я, вдыхая сладкий аромат ее волос.

— Я люблю тебя.

Эти слова повисли в воздухе, остановив время и мое сердце вместе с ним. Я чувствовал себя ребенком, поймавшим мыльный пузырь на кончике пальца, боясь, что малейший ветерок может заставить его лопнуть. Восторг ярче чистого солнечного света наполнил грудь.

— Я тоже люблю тебя, Лина. Больше, чем ты можешь себе представить, — перевернул ее на спину и приподнялся на локте, чтобы поцеловать со всей страстной преданностью, переполнявшей меня. Я хотел, чтобы она чувствовала мою любовь к ней с такой непоколебимой интенсивностью, чтобы ей никогда не приходилось сомневаться в ней, что ни бросил бы нам мир. Это будет первым пунктом в моем списке дел каждый день, пока я дышу. И пока эта ежедневная задача не будет выполнена, моя работа не закончена, потому что эта женщина — центр моего мира. Мой главный приоритет и моя самая большая гордость. Я никогда не перестану стремиться быть достойным ее любви.