Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
— Братцы, пленных не бить!
Атака была настолько ошеломительной, что почти мся орудийная прислуга и офицеры были взяты и плен.
– Канониры, к пушкам! — громко передали по цепи приказ Спиридова.
Пока те подбегали, матросы развернули орудия м сторону крепости. Через четверть часа к крепости неслись ядра, выпущенные из трофейных пушек. Русские овладели ключом от Кольберга.
После боя, разгоряченный, сидя среди утомленных матросов, Спиридов посмотрел на далекий рейд. Вторым в линии, освещенный яркими лучами вышедшего из облаков
Флот салютовал победителям. Оборона крепости наконец была сломлена, и взятие Кольберга теперь было вопросом времени.
Командующий Кронштадтской эскадрой Мордвином доносил Адмиралтейств-коллегии:
«...Что же касается до морских войск, высаженных на берег под командой флота капитана Спиридона, порядочным его учреждением во всех сражениях г неприятельскими партиями принимали, а при взятии остовой батареи оный Спиридов со всей морской командой сам был по диспозиции... о чем я довольно и от командующего армией графа Румянцева в бытность мою на берегу неоднократно слышал о храбрых поступках флота капитана Свиридова со всей его командою...»
В свою очередь в сентябре 1761 года командующий корпусом генерал-поручик Румянцев, скупой на похвалы, выдал аттестат Спиридову:
«Я, ниже сего подписавшийся, по справедливости сим засвидетельствую, что от флота г-н капитан и полковник Спиридов, будучи с командою морских солдат и матросов... на берегу... при атаке и взятии неприятельской батареи и протчих сражениях... поступал, как надлежит честному и храброму офицеру...»
Весьма лестные отзывы адмирала и генерала свидетельствовали, что капитану 1-го ранга Спиридову и на суше было не занимать отваги и воинского мастерства.
Наступила штормовая осень, и флот ушел в свои базы, оставив на всякий случай прикрытие с моря.
Вскоре Кольберг капитулировал. Путь на Померанию был открыт...
Однако столь желанная победа оказалась омраченной, а все жертвы, принесенные в Семилетней войне, — напрасными. Неделю спустя после взятия Коль-берга скончалась Елизавета Петровна, и все круто переменилось. Русский престол занял Петр Федорович, внук Петра Великого, а по сути полунемецкий принц Карл-Петр-Ульрих, сын герцога голштинского и Анны Петровны.
Малолетним, оставшись без матери, жил он и воспитывался в голштинском замке своего отца. Ярый почитатель всего прусского и Фридриха II, он немедленно заключил с ним мир и из противника сделался союзником.
Первые шаги Петра III на военной стезе для армейцев обернулись неудобствами новой, по прусскому образцу, формы одежды.
К флоту император повернулся лицом. На первом заседании Сената приказал: немедленно приступить н очистке и углублению кронштадтских гаваней, исправлению их и обложению стен камнем и затем предложил обсудить вопрос об окончании работ в Рогерви-Ко вольнонаемными людьми, отправив находящихся hi и каторжных невольников в Нерчинск. 16 февраля уже была назначена комиссия для приведения в лучшее состояние флота, которой предстояло изыскать
«За старостью и болезнями» царь распорядился \ полить генерал-адмирала Голицына и адмирала Мишу кова. А последнего «отставили от службы без прошения и пенсии». Но, видимо, новый владелец трона но время войны внимательно присматривался к боевым действиям на море и знал по делу, кто отличился из моряков.
Запомнилось 10 апреля Григорию Спиридову. 11 зтот день «Высочайшим указом за ревностную службу всемилостивейше мы пожаловали контр-адмирала Мордвинова в вице-адмирала, капитана 1-го ранга < ниридова, в контр-адмиралы».
— Пора нам возвращать Голштинии прежние зем-|п Шлезвига, — объявил император своим приближенным.
В середине мая Петр III подписал указ Адмиралтейств-коллегий, где говорилось, что по причине продолжающихся в Европе беспокойств не может армия наша из нынешних ее мест скоро возвращена Оыть, но паче же принуждена неотложно пополнять отсюда заведенные единожды для нее магазины. Повелеваю подготовить к выходу в море Кронштадтскую эскадру, а Ревельскую эскадру под командовани-v и контр-адмирала Г. А. Спиридова, наоборот, как чпжно скорее послать крейсировать от Рижского залива до Штеттинского, прикрывая транспортные суда».
Спиридов срочно готовил эскадру к походу, а из Петербурга одна за другой летели царские депеши.
«14 мая Ревельскую эскадру под командованием контр-адмирала Спиридова отправить в море, как скорее, сколько можно ближе к Кольбергу, чтобы от находящегося там нашего генерала графа Румянцева скорее приказания получать и скорее по оным точное исполнение делать, что особливо и паче всего ему Спи-ридову предписать надлежит».
Крейсируя по предписанию царя, эскадра Спиридова прикрывала снабжение армии Румянцева со стороны моря, которая со дня на день должна была двинуться к границам Дании.
Бывая на берегу, Спиридов по долгу службы общался с Румянцевым. Несмотря на все причуды нового императора, Румянцев был явно доволен переменами на троне. По крайней мере он получил свободу действий для достижения поставленной ему цели. Да и моряки воспрянули. В июне Петр III направил Адмиралтейств-коллегии пять указов — «строение кораблей начать, как наискорее, и продолжать оное с крайней поспешностью...».
Воскресенье 29 июня, кампании 1762 года, День Петра и Павла, эскадра Спиридова встретила на рейде Кольберга. «29 июня. Для дня тезоименитства Его Императорского Величества Великого Государя Петра Федоровича и Государя Цесаревича Павла Петровича произведена была пальба из города Кольберга из 15 орудий и тож произведено с эскадры, которая затем расцветилась флагами».
На рейде Кольберга и в его окрестностях гремели салюты в честь именинника, а в этот самый час в Ораниенбауме осунувшийся и жалкий на вид виновник салютации в который раз переписывал «Отречение от престола».