Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
Мнум Сенявин. До глубокой ночи просидели братья, л ушиваясь в занимательные истории о морских бо-«х го шведами...
Однажды Василий не приехал на побывку, а вскоре пришло известие, что он погиб в штормовом море. И тогда задумал идти в моряки Гриша, на смену старшему брату...
Две кампании отплавал он на кораблях. В первую Ни мн а шло посчастливилось ему быть с отцом на тор-Иаттиах чествования государева ботика на Котлин-С!'<»м рейде. А спустя две недели отец взял его на церемонию закладки новой крепости на Котлине. Перед in им несколько дней лил
Утром 7 октября 1724 года три пушечных выстрели < прежней крепости Кроншлот возвестили сбор. 11 ромокшие насквозь священники отслужили моле-Гн п. Петр взял три куска дерна и уложил их на то место, где должна была подняться крепостная стена. Пн ним последовали императрица и иноземные послы. Имовь грянули пушки, возвещая о рождении Кронштадта.
Перед подернутыми грустной пеленой глазами Григория Спиридова все это промелькнуло в одно мгновение. Гулкие возгласы конца проповеди неслись пн собора.
— Оставляя нас разрушением тела своего, дух * мои оставил нам. Какову он Россию сделал, такова и будет: сделал добрым любимою, любимая и будет; сделал врагам страшною, страшна и будет, сделал на псп, мир славной, славна и быти не перестанет...
«А теперь Петра не стало, что-то будет...» — успел подумать Гриша, и тут же раздался залп крепостных орудий, затрещала ружейная пальба.
Спустя неделю на престол взошла жена Петра — Мкптерина I (Марта Скавронская).
Первые месяцы после смерти Петра флот еще жил по его канонам, писаным и неписаным правилам. Гигантский маховик обновления России, запущенный могучим гением, еще не успел заметно сбавить обороты. Но в государственном механизме уже слышны были скрипы, постепенно тормозившие его движение.
Строгий регламент, определенный для строя кораблей, основа флотской организации, стал нарушаться все чаще. В первую же кампанию без Петра, в 1725 году, многие корабли в совместном плавании не выдерживали диспозиции, сигналы флагмана исполняли медленно, а иногда, что самое страшное для боевого строя, не выполняли вовсе. То ли по небрежности, то ли по нерадивости. Сказывалось также то, что еще многими кораблями командовали иностранцы. «Плуты», как звал их Петр, боялись его гнева и служили в большинстве своем не за совесть, а за страх. Прежде все это понимал Петр и уже в 1722 году издал указ о приеме в морские школы только русских подданных. Но и эту поросль надо было пестовать...
На нужды флота отпускалось все меньше и меньше средств. Резко сократилось строительство кораблей. Галерный флот значительно уменьшился, а новые галеры почти не строили. Старые корабли приходили в ветхость, гнили... Адмиралтейство хирело, забывалось и терялось все созданное при Петре I...
Еще в большей степени петровскую дисциплину в армии и на флоте, основанную на строгой справедливости: «Что посеешь, то и пожнешь», поколебали привычки ставить выше всего протекцию и связи...
Минуло три года. Екатерина скончалась, ненадолго пережив супруга.
На престол вступил двенадцатилетний внук Петра Великого, Петр II.
I 'Ii*гию. Флот явно терял свое прежнее значение, %цем попросту забыли.
Штурманская рота Морской академии, в которой ИИ» I оды обучался Григорий Спиридов, была основана # IV I Г» году. Изучали там арифметику, геометрию, пу-i.jNr и юг дело, а главное — мореходное искусство. Кроне паук обучали фронтовой службе в строю. Начальст-над воспитанниками гвардейские офицеры. И к'тние кампании они находились в плавании на бонды ч кораблях эскадры.
Григорию повезло уже в первой кампании. Его на-РМитли на линейный корабль «Святой Александр», Йпторым командовал капитан-командор Бредаль, Алии из боевых офицеров Петра I. От внимания Бреда-ЕйМ Не ускользнуло усердие и расторопность юного волонтера.
На корабле моряки строго придерживались Морям*-го устава Петра: «Всякий человек, когда ни спро-М|н . должен знать свою должность и место». В бою они Карались следовать петровскому завету — «порядки Ам< и мы, а времен и случаев нет». Пять лет, пять камней мй... Нелегкие ступени вели к желанной цели — и мню мичмана офицера флота. Последнюю, самую '•р дпуго гардемарин Спиридов одолевал самостоя-tiuii.no, вдали от столицы, на Каспии.
...Июньским днем 1728 года сухой, жгучий ветер, if шимая тучи песка, ворвался на пустынные улочки А< фаханского порта, гудел в саманной крыше двух-Агн иного деревянного здания Адмиралтейства. В не-Л»ыпую комнату адмиралтейского начальника, кали-fdM командора Мишукова, вошел гардемарин Спиридов.
(Сорока пяти лет от роду, Захарий Мишуков в молодо-’ги слыл способным моряком, первым из русских цом.тдовал фрегатом. Петр жаловал его и приблизил н себе. В Петербурге Захарий прославился после сле-дующего случая. На одном из пиршеств в Кронштад-| < м юбивший выпить Мишуков сидел рядом с Петром и, сильно захмелев, вдруг заплакал.
— Чего, дурень, слезы льешь? — спросил удин ленно царь.
Всхлипывая, Захарий ответил:
— Нынче, государь, твоими заботами столица и крепость на Неве сподоблены, добрый флот ты завел, а здоровье-то свое подрываешь. Ежели что стрясется, на кого ты нас покинешь?
— Как на кого? — изумился Петр. — У меня есть наследник, царевич Алексей.
— Ох! Да ведь он глуп, все расстроит, — выпалил вдруг Мишуков, и все за столом оцепенели.
Петр слегка побледнел, заиграл желваками. Такое он слышал впервые.
Усмехнувшись, треснул Мишукова по голове:
— Дурак! Этого при всех не говорят.
Для Мишукова все обошлось. Через год он женился на племяннице Меншикова, стал его приближенным. Когда светлейшего лишили «всех чинов и кавалерии», сослали в Березов, Мишуков очутился в опале и был удален в Астрахань...
С жадностью расспрашивал Мишуков о петербургских новостях. Сконфуженный Спиридов толком не знал ни о придворных пересудах, ни о переменах во флотском начальстве.